Предательство между нами
Шрифт:
— Когда ты стал таким романтиком, Мих? — морщится Антон. — И догадливым... Ну, я солидарен с твоим предположением. От Маши ожидаемо. Тебе повезло, дружище, — бросает Тоха, поднимая стакан с виски. Салютует мне. Я же довольно улыбаюсь.
— Ладно, я поеду... Узнаю, что у них там творится. Да и нетерпится взять Машу, наконец, в охапку. Соскучился ужасно.
Ребята хохочут. Не обращаю на них внимания, натягиваю пальто и выхожу из кабинета, оставив их наедине. Обсуждать они будут нас Машей. Я даже не сомневаюсь.
Нажимаю на кнопку вызова лифта. Доволен как
Захожу в кабинку. Створки почти закрываются, как чья-то нога появляется между ними и они снова расходятся. Передо мной стоит та самая Настя и она бледнеет при виде меня, что заставляет меня задуматься над словами Маши. Она, скорее всего, была права.
— Здравствуйте, Виктор Сергеевич, — говорит девушка. Останавливается рядом и сразу опускает глаза на ноги. Молчит.
— Здравствуй, Настя.
Антон ее постоянно хвалил, что от него очень неожиданно. Да, я знал, что эта девушка ему нравится, но... У Тохи каждый день разные женщины, поэтому я всегда считал, что Настя тоже для него одноразовая. Но, судя по его эмоциям, она как раз-таки его очень даже волнует не по-детски.
Мы молча выходим из лифта. Выхожу из здания, иду на парковку. Едва завожу двигатель, как начинает звонить телефон. На экране имя отца. Не прошло и года, черт побери! Он мне звонит раз в месяц и то, только по делам. Оксана успела всех на ноги поднять, хоть и я ее предупреждал...
— Да, отец. Здравствуй, — говорю, нажимая на газ.
— Что ты вздумал, Виктор? Какого хрена мне твоя жена звонит в слезах и говорит...
— Бывшая жена, — перебиваю я холодным тоном. — И мне плевать, что она тебе наговорила, отец. Давно хотел развестись... Вот, наконец удалось мне избавиться от тех наручников, которыми я собственноручно себя приковал и несколько лет не мог избавиться.
— Новую игрушку себе нашел? — пропускает мимо ушей он мою реплику.
— Игрушку? Пап, ты переходишь все границы. Лезешь туда, куда не следует лезть. Я не устраивал тебе допрос, когда ты нас с мамой оставил и ушел к своей «игрушке», — делаю акцент на последнем слове. — В моей жизни появился смысл. И да, ради нее я развелся. И знаешь, моя ситуация с твоей совсем не похожа... Мама тебя любила, ты ей изменил, променял на другую. А вот Оксана только и думала о путешествиях, о шоппинге. Обо всем, но только не о браке, не о семье. Не обо мне, черт побери!
— Не впутывай меня в свое дерьмо, Виктор. Речь идёт о тебе! Значит, Оксана была права... Ты развелся с ней из-за ребенка? Из-за того, что она родить тебе не смогла?
— Что за бред? — откровенно смеюсь я над его словами. — Это она тебе всякую ересь несла? Отец, хватит меня отчитывать, как ребенка. Это моя жизнь и я решил избавиться от дочери твоего дружка. Зря я тогда повелся на твои уговоры и решил с ней замутить отношения. Как видишь, ни к чему они хорошему меня не привели. Все, на этом тему закрываем.
В той стороне трубки раздается звенящая тишина. Останавливаюсь на светофоре и смотрю на наручные часы, мысленно прикидывая, когда доеду до дома матери.
— У тебя будут серьезные проблемы, Виктор. Владимир тебя просто так не оставит в покое.
— Пусть о своей дочери заботится. И да, он не посмеет ко мне лезть. Я Оксане откровенно дал понять, что у меня есть доказательства того, что Смирновский не чист. Так что... Пусть головой думают прежде, чем лезть ко мне.
— Не смей, Витя.
— Я все сказал, отец. Больше не тревожь меня по этому поводу. Будь добр! — вырубив звонок, бросаю телефон на соседнее сиденье.
Останавливаюсь у цветочного магазина, покупаю сразу три букета. Для мамы, Маши и, конечно же, Алевтины Николаевны.
Уже через час захожу в дом. Нахожу маму на кухне, вручаю ей цветы, затем тете Алевтине.
— Мы тебя заждались! — говорит мама, обняв меня. Потом отходит и в бутоны носом утыкается. — Ух, как пахнет. Спасибо, родной.
— Спасибо, Витя. Очень приятно, — с широкой улыбкой произносит женщина, глядя на меня наполненными слезами глазами.
— Да не за что, — отмахиваюсь. — Мам, а Маша где?
— Наверху. Она бледной была, я попросил ее подняться и прилечь.
— Я надеюсь, ей не стало плохо после вашего разговора...
— Нет, конечно! Мы поговорили, да, и я поняла, что она искренне со мной общается. Короче, сын, я совершила ошибку, не поверив ей. Не отрицаю. Но теперь я только за то, чтобы вы были вместе.
Щурюсь, глядя на мать. А потом перевожу вопросительный взгляд на Алевтину Николаевну. Она врать не умеет. И, судя по тому, как она мне кивает, значит, мама говорит правду.
Сжав в руке третий букет, поднимаюсь на верхний этаж. Маша лежит спиной ко мне. Оборачивается, едва я захожу в комнату.
— Здравствуй, любимая, — говорю, опускаясь перед ней на корточки. Протягиваю букет красных роз.
— Спасибо, Вик. Неожиданно и... Очень приятно! — садится она на край кровати.
— Ты почему не сказала, что к моей маме собираешься ехать? — интересуюсь я, располагаясь рядом с ней.
— Потому что я не знала, как обернется наш разговор... Слава богу, Виктория Сергеевна поняла меня. И... Приняла.
— Как себя чувствуешь? — утыкаюсь носом в ее макушку. — Имей в виду, что отсюда поедем прямиком ко мне.
— С какой это стати? Нет, Вик, я тебя предупреждала... Никаких ночёвок у тебя...
— Я развелся, Маш, — перебиваю, глядя на то, как распахиваются Машины глаза от удивления. — Я сдержал свое слово. А ты сдержишь свое. Так что... Никаких но, Машуль!
Глава 31
Я все ещё смотрю на Виктора с неким шоком. Потому что не верю, что он так быстро избавился от своей жены. Задаюсь вопросом: почему он ранее не развелся, если все можно было бы решить по щелчку пальцев? Почему он тянул? Неужели так любил жену? От этой мысли дурно становится.