Предчувствие опасности
Шрифт:
— Мастер Корвин, — шепнул гравёр Марене, разворачиваясь и кланяясь.
Марена, так и продолжавшая таскать Моростона на себе, тоже развернулась. Важно выглядящий гном, в раззолоченной одежде, с тщательно завитой бородой и недовольным выражением лица. Управляющий 117-го уровня. Не Альф Кассель, конечно, но Свирон явно его опасался. Управляющий вытащил часы, посмотрел на них и затем обратил взор на Свирона и Марену.
— Поступил сигнал от стражника Морона, а так как меня назначили дежурным в эту смену, то я отправился разбираться, — обстоятельно заговорил
— Не положено до введения в клан, — указал Корвин.
— Я и Старин дружили, — смутился Свирон, — это точно его дочь!
— Дружба с покинувшим клан, оставление поста, нарушение инструкций, — покачал головой Корвин.
Гравёр окончательно скис, а злость Марены переключилась на новую цель. Да и то сказать, этот важный гном, ниже ее на полголовы, слишком много из себя строил!
— Мне казалось…, - но Корвин стремительно повернул к ней голову, словно только что увидел, и Марена осеклась.
— Сколько тебе лет? — спросил Управляющий.
— Восемнадцать.
— То есть ты еще несовершеннолетняя, — кивнул Корвин, огладил ухоженную бороду. — И не прошедшая проверку крови. Тебе, дщерь, следует открывать рот только тогда, когда к тебе обращаются.
Формально он, конечно, был прав — совершеннолетие у гномов наступало с двадцати. А у людей с шестнадцати. Как раз для двух половинок Марены выходило 18, как ей в шутку заявил отец на последнем дне рождения. Но дело было даже не в этом, а в том, что Марена еще не сталкивалась с таким отношением. В Стордоре ей никто не затыкал рот и не указывал на возраст.
— Я пришла просить защиты и заступничества, а мне даже не дадут высказаться? — возмутилась Марена, с трудом подавив иные, ругательные слова.
— Мне кажется, ты пришла не просить, а требовать, — равнодушно ответил Корвин, снова поглядывая на часы.
Гравёр Свирон Брадис уловил намек и заторопился прочь, кинув Марене ободряющий взгляд, мол, держись, все образуется!
— Прежде чем что-то требовать от клана, гном должен показать, что он является частью этого самого клана и способен выполнять требования, — продолжал Корвин. — Ты…
— Вы! — топнула ногой Марена.
— Вот именно. Ты пришла требовать, не просить. Может ты по крови и Барганент, но, — Корвин снова покачал головой, — это не означает, что клан сразу бросится тебе на выручку. Пройди проверки, докажи, что ты умеешь подчиняться, стань совершеннолетней и потом кто-то из старших клана тебя выслушает.
— Два года?! — вспыхнула Марена. — Вы предлагаете мне ждать два года?!
— Предлагаю? Я прямо говорю об этом.
— Вы не понимаете! — Марена ощущала, что закипает, пыталась сдержаться, но тщетно.
— Не понимаю, — согласился Корвин. — Если бы клан пришел к тебе, ты имела бы право топать ногами и орать, но
— А вы имеете право говорить от имени клана?! — не удержалась от ядовитой подколки Марена.
— В эту смену, с чужаками не из клана — да, имею, — ответил Корвин.
Он снова вытащил часы и посмотрел на них. Марена сделала вид, что не понимает намека.
— И это право я заслужил долгими годами работы на благо клана, выполнением требований старших. Ты же требуешь, а не просишь, не выполняешь распоряжения старших — так я тебе сразу скажу, в клан тебя не примут.
— Я не только дочь Старина Кладиса, но и внучка Платы Укротительницы!
— И что? — равнодушно спросил в ответ Корвин, посмотрел на Моростона. — В клане есть свои эмпаты с питомцами, да и руду клан добывает немного иначе.
— То есть вы отвергаете родную кровь?!
— Дурную кровь, собирающуюся подчинить себе весь организм? Да, отвергаем. Дверь в клан останется открыта, но ты должна будешь показать, что достойна принятия в клан.
Марена сердито сопела, ощущая, как раздуваются ее ноздри. Хотелось орать, хотелось стукнуть молотом этого важного напыщенного индюка не понимающего всей важности обстановки. Да вообще ничего не понимающего, спрятавшегося за строчками инструкций, самодовольством сытой жизни. Марене тоже совсем недавно казалось, что ничего страшного в ее жизни не случится, что жизнь легка, проста и будет такой всегда.
— Старшие клана, — прошипела она.
— Спросят меня, — ответил Корвин, — и услышат мое беспристрастное мнение о случившемся, а также о причиненных тобой убытках.
— Убытках?! — задохнулась Марена.
Что за наглость?!
— Ты отняла мое время — оно стоит денег, — объяснил Корвин. — Управляющим я стал не за красивые глаза!
Деньги! Может, предложить им денег?! Марена злилась, рычала мысленно, желая стукнуть напыщенного дурака молотом, но сдерживалась. Мысли о смирении и падении на колени ушли, едва прозвучали слова о двух годах. Месть за бабушку столько ждать не будет! Но в то же время Марена столько себе нафантазировала о поддержке клана, как вместе с ней поднимется целое войско гномов, что теперь никак не могла принять реальность. Цеплялась за рассыпающиеся осколки, пыталась подобрать слова, как бы убедить Корвина.
— Поэтому скажу прямо — уходи или подчиняйся, — продолжил Корвин.
Моростон ощутил злобу хозяйки, заворочался, выпуская лапы. Гномы, конечно, состояли из камня, но черепаха явно была не против укусить и мяса. Страшным усилием Воли Марена сдержалась.
Воля +5!
Очень страшным усилием, до потемнения в глазах и дрожи в руках.
— Я уйду! — лязгнула зубами Марена. — Не жалуйтесь потом!
Последняя фраза вышла жалко, не стоило ее говорить, но это Марена поняла уже произнеся. К чему жалкие, бессильные угрозы? Плодить число тех, кому она собралась мстить?!