Предчувствия ее не обманули
Шрифт:
Мы вторично совершили экскурсию по первому этажу, на этот раз под предводительством Ольги Степановны. Все показав и объяснив, она вместе с нами вышла на улицу. Ольга Степановна собралась домой, а мы отправились за вещами. Женька продолжала болтать с соседкой, а я решила перегнать машину ближе к крыльцу и с этой целью попыталась открыть ворота. Это оказалось нелегким делом. Я навалилась плечом, а ворота подозрительно накренились, готовясь рухнуть. Так бы, скорее всего, и вышло, не вмешайся соседка.
– Вы
Предложение показалось мне разумным. Выгрузив из багажника вещи, мы перенесли их в дом, закрыли калитку и вместе с соседкой перегнали машину, поставив ее под навесом. Ольга Степановна предложила нам зайти в дом, выпить чаю, но мы отказались, сославшись на дела. Простились с ней и бодро зашагали по тропинке, любуясь панорамой реки.
– Знаешь, Анфиса, – со вздохом заметила Женька. – По-моему, разбрасываться родовыми гнездами действительно глупо. Что скажешь?
– Скажу, что у тебя на неделе семь пятниц.
– Нет, в самом деле. Лес, речка рядом, опять же какой ни на есть, а собственный парк. Детям будет где поиграть.
– Прежде чем детей заводить, не мешало бы выйти замуж.
– Можно завести детей и без мужа.
– Это не твой случай, – отрезала я.
– Почему не мой?
– Потому что гладиолус.
– Вечно ты со своими глупостями. Интересно, моя прабабка тоже здесь жила?
– Наверное. Ты же сама слышала: дому сто пятьдесят лет.
– Вот именно. А ты говоришь – продать.
– Я говорю? – возмутилась я.
– А кто?
Я махнула рукой, не желая спорить, по опыту зная, что это бесполезно. Мы вернулись в дом. Пока Женька разбирала сумки, я позвонила мужу.
– Как наследство? – проявил он интерес.
– Произвело впечатление. Евгения Петровна собирается здесь детей растить.
– У нее есть дети? – удивился Ромка.
– Надеюсь, когда-нибудь будут.
– Дожить бы до счастливого мига ее материнства. Только пусть сначала замуж выйдет, не то ее дети будут околачиваться у нас, я этого не переживу.
– Не драматизируй. А вообще мне здесь нравится. Лес, речка и дом такой… необычный, – я с трудом нашла подходящее слово.
– Чем необычный? – спросил Ромка.
– Старый. Соседка сказала, ему сто пятьдесят лет. Представляешь? Чего он только не повидал…
– Да уж… ладно, я рад, что тебе там нравится. Отдыхай, набирайся впечатлений. И жди меня.
– Конечно, милый, – мурлыкнула я, и мы простились.
– «Конечно, милый», – передразнила Женька. – Назвать Ромку «милым» можно только в припадке буйного великодушия. Аллигатор. Нет. Кинг-Конг.
– Прекрати говорить гадости о моем муже, – возмутилась я.
– И за что ты только его любишь? Должно быть, в Ромке масса скрытых достоинств, которые глазами не увидишь.
– Женя, – фыркнула я.
– А что я такого сказала? Могли бы поболтать о твоем женском счастье, я бы позавидовала, глядишь, тоже бы замуж захотелось.
– Займись ужином, а я буду окна мыть.
Женька принялась готовить, а я мыть окно тут же в кухне, подружка продолжала развивать мысль о скрытых Ромкиных достоинствах, а я закатывала глаза и один раз даже плеснула в нее водой.
Поужинав, мы убрали со стола, и я внесла предложение:
– Давай разделимся. Продолжай уборку на кухне, за тобой еще холл и веранда. А я займусь спальнями. Думаю, нам лучше устроиться на ночлег на втором этаже. В теткиной спальне как-то неудобно.
– Почему? – насторожилась Женька.
– Так ее вещи, личные.
– А зачем нам две спальни? Хватит одной.
– Не хватит. Во-первых, ты лягаешься…
– Вот уж глупость…
– Во-вторых, – не слушая ее, продолжала я, – Ромочка приедет, так что тебе все равно придется переселяться.
– Ладно, – вздохнула Женька. – Спальни рядом, буду утешаться тем, что ты за стенкой.
– Собираешься перестукиваться?
– Ну, кто ж знает…
В кладовке я нашла еще одно ведро. Поднялась на второй этаж. Сначала вымыла окна, потом протерла пыль и постелила белье на кровати. Вслед за этим пришла очередь полов в комнатах и коридоре. Женька внизу гремела ведром и громко пела. Трудились мы самоотверженно, но закончили все равно ближе к ночи.
– Господи, как я устала, – плюхнувшись в кресло, простонала Женька. – Ноги гудят.
– Физический труд полезен, – усмехнулась я.
– Я помню: он превратил обезьяну в человека. И чего им на дереве не сиделось?
– Пошли пить чай на веранду.
Я поставила чайник на плиту, нашла поднос, собрала все необходимое и торжественно прошествовала на веранду, Женька плелась за мной. Распахнув дверь в сад, мы пили чай, любуясь звездным небом. Свет на веранде пришлось выключить, чтоб комары не налетели.
– Знаешь, Анфиса, в такой жизни есть свое очарование. Близость к природе и все такое… Надо хорошо подумать, прежде чем гнездо продавать.
– Да уж, подумай. Завтра найдем художника…
– Какого художника? – удивилась Женька.
– Я понимаю, у тебя сейчас сеанс медитации, но, может, ты на мгновение придешь в себя и вспомнишь, зачем мы сюда приехали?
– Я помню. Только художник здесь при чем?
– Девица – его секретарь. По ее словам, друг художника хочет купить дом. Вполне естественно с ним встретиться и кое-что обсудить. А еще попытаемся узнать, кто второй покупатель. Возможно, придется съездить в город…