Преддверие Ада
Шрифт:
Но закончить фразу мне не удалось. Машину резко дернуло и приподняло в воздух. Я сразу и не понял, что что-то произошло, а лишь крепче вжался в кресло. Судя по выкрикам позади, вся компания с заднего сиденья вытряхнулась наружу. Но я не сдвинулся с места. Сидорович отпустил руль - тот ворочался сам по себе.
– Сваливаем из машины!
– крикнул Сидорович.
– А?
– не расслышав его фразу, переспросил я.
Но торгаш уже выпрыгнул из машины, открыв дверь. Альпинист моментально попытался сделать тоже самое с нашей стороны, но дверь заклинило. Я сделал рывок к открытой Сидоровичем двери, но машину снова тряхнуло. Дверь захлопнулась, капот стал как-то неестественно
УАЗ стал сжиматься со всех сторон, образуя сферу, внутри которой оставались мы. Сфера эта рухнула на землю и укатила куда-то в сторону, подбрасывая нас с Альпинистом внутри, как мячики для пинг-понга. Уже через несколько секунд автомобиль (или то, что от него осталось) окончательно рухнул на землю, остановившись, по-видимому, из-за встретившего его дерева.
После того, как консервная банка успокоилась, наступила тишина. Я туго соображал из-за бившего мне в голову секунду назад покореженного металла. Было очень тихо и темно. И только напряженное дыхание Альпиниста разрывало эту тишину. Моя спина упиралась в то, что некогда называлось дверью. Широко раскрыв глаза, я пытался всмотреться в темноту, но, конечно же, ничего так и не увидел.
– Кто ж знал, что там "суперграви" был, - прохрипел Альпинист.
– Теперь, вот, здесь, как в консервной банке, застряли.
– Китаец должен подойти с плазменной сваркой, - тихо произнес я.
– На то он и Китаец, что делает все по-китайски, - скептически заявил Альпинист.
Да уж. Где-то я уже эту фразу слышал. И, кажется, именно от Альпиниста и именно про этого Китайца. Может, перед выходом из дома? Нет, в темной комнате. Я точно помню, что в темной комнате, но я не был с Альпинистом в темной комнате. Чертовщина какая-то.
В этот момент раздалось громкое шипение, и перед глазами появились осыпающиеся искры. Я прикрыл лицо руками, чтобы искры не попали мне в глаза. Уже через полминуты мне на голову свалился кусок вырезанного металла.
– Я убью его когда-нибудь, - с ненавистью в голосе произнес.
– Это лишнее, - успокоил меня Альпинист.
– Сейчас ты ему обязан свободой, а то и жизнью. А шишка на голове тебе послужит уроком. Брюзга ходячий. Оставь ты его в покое. Ты даже оружия ему не прихватил, так что молчи.
– Хорошо, мамочка, - зло бросил я.
– Но помяни мое слово - этот окорок еще получит свое. Я это так не оставлю.
– Ну ты и брюзга!
Протиснувшись в довольно узкое пространство, оставленное нам Китайцем, я вспомнил, что рюкзак остался на переднем сидении, которое сейчас больше напоминало месиво. Альпинист вслед за мной вылез наружу, при том тоже без рюкзака.
По большому счету, "суперграви" закручивал предметы в баранку, оставляя лишь пространство внутри, величина которого зависела лишь от размера попавшегося предмета. Эта аномалия считалась экзотикой, так как обнаруживала себя крайне редко, ведь на людей она даже не реагировала. А вот УАЗу не повезло - он был слишком велик. Однажды в "суперграви" попал танк. Так там и остались заседать военные, пока не задохнулись от нехватки воздуха, ведь рядом никого не оказалось со сварочным аппаратом. Но и псевдогигант тоже мог скрутиться в рулет от этой штуковины. Как-то раз мне так и удалось спастись - меня "суперграви" не тронул, а вот громадную тварь разворотил. Самое поганое, что коль ты едешь в транспорте, то даже детекторы аномалий не зафиксируют опасность.
Я пощупал шишку на голове - больно все-таки. Но терпимо. Кровь есть, но не сильная. Тем более что мне после удара молнии, пореза спины об осколки стекла и прострела груди какое-то кровотечение?
Патроны, к моему сожалению, остались в рюкзаке, так что у меня был лишь один магазин в "Грозе" и один магазин в кармане. Еще одна граната была в подствольнике. Альпинисту повезло меньше - свою "Грозу" он оставил в погребении "рулета".
– Зверь приплыл, - монотонно произнес я.
Подоспевший Сидорович выступил из столпившихся "отмычек" и жалостно поглядел на то, что некогда называлось машиной.
– Пешком, значит, пойдем, - вздохнул торговец.
– Как?
– недоумевал я.
– Вы же собирались нас только подбросить до антенн. А раз подбрасывать не на чем, то и вам пора в свой бункер. Не так ли?
– Нет, не так ли, - спокойно ответил Сидорович.
– Это я просто так ляпнул, чтобы ты вопросов лишних не задавал. Стой!
– воскликнул он, когда я уже было приоткрыл рот, чтобы что-то сказать.
– Даже не думай задавать вопросы. Я на них отвечать не буду. Усек?
Никто спорить со стариком не стал. Судя по его виду, он все равно не доживет и до Припяти. Слишком слаб. А это значит, что он просто решил покончить жизнь на героической ноте. Каждый в Зоне сам выбирает цвет, материал и размер своего гроба. Почему бы Сидоровичу, какой бы он ни был легендарной личностью, тоже не сделать свой выбор? Хотя, мне казалось, что это был не тот человек, который готов умереть. Это значило, что возможно были иные цели.
Какие бы у Сидоровича не были цели, скорее всего мы все равно умрем. Отключим мы "выжигатель" или нет, но "О-сознание" позаботится о том, чтобы мы все погибли. И Сидорович, я думаю, это прекрасно понимал. Но понимали ли остальные? Альпинист мог мне поверить на слово, как он это часто делал в дет.доме. Медик вообще просто помешался на "поле артефактов", поэтому мог не осознавать всего. Китаец, похоже, не въехал еще до конца во все аспекты похода. А про "отмычек" и даже не заикаюсь. Они вообще ничего не понимали. Не значило ли это то, что я подвергал их опасности? Больше всего я беспокоился за Альпиниста. Он еще тогда хотел отказаться, возле дома, а я уговорил его. Заставил успокоиться. Медика мне было не жаль, несмотря на то, что он лечил меня и Шарика, потому что он уже давно превратился в ходячую алчную копилку. Он настолько изменился с момента нашего знакомства, что мне иногда становится даже страшно.
Сам Медик сейчас шел по дороге, с улыбкой на лице разглядывая "Винторез". В чем дело, Медик? Еще год назад ты оружие вообще не жаловал, а обходился пистолетом с транквилизаторами. Ты же в Зону с тех пор лишь пару раз ходил, да и то по полдня. Значит не Зона постаралась.
Но ведь не только Медик переменился. Альпинист был слишком немногословным, нежели обычно. Да и оружие до "суперграви", вопреки обыкновению, держал не в руках, а за спиной, как будто бы он выпил снотворного, и сейчас просто был очень спокоен и хотел спать.
А что с Китайцем? Вначале был такой задиристый, а теперь ни слова не говорил, а все внимательно слушал наши разговоры и прищуренными глазами смотрел на всех нас, как будто кто-то в его голове щелкнул выключателем, и теперь перед нами был не сталкер Китаец, а агент 007.
Но и Сидорович странно себя вел. Сидел себе в своей конуре двадцать четыре часа в сутки, лишь изредка выбираясь на поверхность, а тут на тебе - медом запахло, а он тук как тут. Не спроста это все. На веку Сидоровича уже столько народу собиралось к центру Зоны, а торгаш даже в ус не дул. Тут-то другой случай.