Предел – афелий. Призраки солнечного ветра
Шрифт:
Нежилого пространства внутри отсека оставалось много. Закрытые капсулы не сильно страдали от большой влажности и пышно растущих по соседству растений. Но на модули уже неоднократно покушались. Многие выступали за отключение их от центрального питания и перемещение куда-нибудь подальше от оранжереи. В этом случае потребление энергии снизилось бы в разы, а капсулы прекрасно сошли бы за обычные морозильники. Однако, отключить их от единого блока и переместить означало бы оставить только локальное питание. Способные разве что сохранять свежими помидоры да капусту, работать по своему прямому назначению модули больше бы не смогли. Руководство корабля не могло позволить себе раскидываться сложной подотчетной электроникой, за которую обязательно
Ужасы, случившиеся в первый год полета потихоньку стирались из памяти. Люди быстро привыкали к более спокойной жизни. Кто-то хотел обратно на Землю, кто-то желал продолжить путь к Марсу, но все сходились в едином: они жаждали ощутить под ногами твердую поверхность планеты. Хоть какой-нибудь.
– Симона, прием, – прервал монотонное ворчание старичка голос в динамике рации, неизменно стоявшей на столике рядом с пробирками.
– Слушаю, господин Эсхекиаль Каэрдевр, – Симона обрадовалась, услышав голос храмовника, потому как устала от бесконечного фонтана недовольства подле себя.
– Медея заходила в оранжерею во время обхода или опять ее пропустила?
Симона густо покраснела. Не хотелось сдавать девушку, потому что она, конечно же, не заходила. Женщина знала, что та получит хороший нагоняй и, возможно, даже лишится дневного питания. Однако, врать было нельзя. Точнее, бесполезно. Сухой и проницательный иеромонах всегда чувствовал, когда человек говорит неправду. Не исключено, что сейчас он прекрасно знал, насколько сильно пылают ее щеки.
– Нет, господин Эсхекиаль, – женщина с силой зажмурила глаза и поморщилась, будто съела кусочек кислого лимона.
– Спасибо Симона. Как дети? – спокойно спросил храмовник.
– С ними все хорошо, спасибо. Играют, – ребятня в этот момент подозрительно притихла.
Дети катали по полу зеленые помидоры черри, пытаясь попасть в импровизированные лунки, сделанные из ладошек. Нужно было срочно это прекращать.
– Хорошо, если Медея объявится, сообщи, – голос храмовника оставался сухим.
– Конечно, не волнуйтесь.
Рация замолкла. Женщина тут же отвлеклась и решительно настроилась устроить мелюзге хороший нагоняй.
Верхний ярус. Место обитания всех важных персон, негласно делившихся по своей значимости. Прежде всего, здесь жил экипаж корабля, занимающий высшие должности. Затем, парочка выживших ученых, занимавшихся обучением людей гидропонике, а также главный инженер. Оставалась и еще одна категория людей, удостоившаяся проживать в отличных условиях и получать увеличенный по качеству и количеству сухпаек. Эта прослойка, состоявшая, по большему счету, из дам бальзаковского возраста, не отличалась особенными личными достижениями или выдающимися профильными познаниями. Самая большая их заслуга, несомненно, состояла в том, что они были богаты. Лучшие места на борту военного корабля они выкупили еще задолго до отправки очередного рейса на Марс.
Десятки кораблей ежедневно прибывали к красной планете и отбывали обратно. По большей части – грузовые. Тогда о телепортах уже не могло быть и речи. Путешествия занимали не мгновения, а, в лучшем случае, пару месяцев. Когда стало совсем плохо, и люди принялись массово отбывать с Земли, в качестве транспорта использовалось все, что хоть как-то могло поддерживать жизнеобеспечение.
Ученые совершили фатальную ошибку. Все происходило слишком быстро, чтобы казаться правдой. Расчеты оказались неверны, и у человечества оставалось гораздо меньше времени, чем прогнозировалось. Корабли перегружались в два, три раза, так как большинству из них приходилось петлять в космосе между аномалиями, а желающих покинуть Землю набиралось слишком много. Люди понимали, что выжить удастся не всем и делали поправку на погибших.
Месяцы текли сквозь пальцы, растягиваясь в года. Путь занимал все больше времени, и вероятность выживания уменьшалась с каждым днем. Космос оказался не панацеей, не долгожданной защитой и обителью, превратившись в поле боя, начиненное минами. И чем ближе к Земле, тем опасней. Большинство беглецов погибало в первые часы полета, не успев отдалиться даже от орбиты Земли. Недостаток знаний о происходящем сделал свое дело, и неверно рассчитанная траектория стоила многим жизни. Тем кораблям, что вылетали в сторону Солнца, и по сильно изогнутому маршруту уходили вглубь Солнечной системы, повезло больше. Далее следовало долгое блуждание по просторам космоса, в основном, заключавшееся в пережидании кризисных пиков активности аномалий. Марс оказался оплетен ими, словно цветок лепестками. Некоторым планетам повезло меньше. Особенно колонии на Венере, принявшей удар космических разрывов во всей своей полноте.
Ушлые предприниматели бежали первыми с тонущего корабля под названием Земля, заранее озаботившись вложением в освоение и колонизацию красной планеты. Большинство из них уже имели значительную долю недвижимости на Марсе. И если в покинутом доме вовсю разгорался неконтролируемый хаос с непонятной экономикой, то там уже сформировалось вполне развитое цивилизованное общество, живущее по привычным финансовым канонам.
Состоятельные пассажиры могли позволить себе просторные каюты с усиленным энергетическим щитом, большой кроватью и значительными привилегиями в плане продуктового снабжения. И никто не смел отказать им.
Патрульные не любили делать обход в этой части корабля. Никто не желал встречать вечно недовольных дам, жалующихся на жизнь. Если простое ворчание еще и можно было как-то терпеть, то придирки по любому поводу и выходящие за все рамки приличия подколы могли взбесить даже самого терпеливого человека. Случалось и такое, что умирающие со скуки женщины пытались затащить в постель молодых караульных, что, конечно, строжайше запрещалось. Эсхекиаль испытывал праведный гнев в подобных случаях, жестко отчитывая молодых юношей, а пару раз даже с прискорбием вычел драгоценные боевые единицы из списка кандидатов в храмовники. Женщины в подавляющем большинстве упреков в свою сторону не получали, ибо крестоносец знал, что взывать к их разуму бесполезно. Тонкости борьбы с монстрами аномалий понять доводилось далеко не всем. Храмовник в отношении пресытившейся элиты больших надежд не питал. Именно поэтому Эсхекиаль Каэрдевр все чаще стал посылать на верхние этажи девушек, что, к слову, тоже не всегда являлось панацеей. Однако, в этом отношении работа оказалась куда проще, что облегчило задачу всем. Кроме Медеи, которой приходилось вести тяжкую ношу нудных замеров ежедневно.
Постучать в дверь пришлось три раза подряд. Стояла умиротворяющая тишина и создавалось ощущение, что внутри никого нет. Каюта номер сорок семь стойко хранила покой своего обитателя. Девушка не уходила. Строгий график требовал отчетности.
Громкий, настойчивый стук не унимался, и через некоторое время все же достиг своей цели. Внутри закопошились, шаркая подошвами мягких тапочек. Однако, к конечному пункту назначения жителю элитных апартаментов дойти удалось не сразу. До этого несколько раз что-то громыхнуло. Потом – глухо ударилось о пол. Похоже, кто-то спросонья натыкался на внезапные комнатные препятствия. На мгновение снова воцарилась тишина, готовая порушить все надежды на быструю и эффективную работу. К счастью, индикатор соответствия ДНК на двери внезапно зажегся синим и та, откатившись, явила хозяйку комнаты.