Предел искушения
Шрифт:
– Ну так он может нести всё что угодно, – несколько раздражённо буркнул журналист.
– В три часа ночи? – резко оборвала его ван Голланд. – Поехали.
– Куда? – удивлённо спросил Илья.
– Навестим Стилианоса! – Элеонора была полна решимости, и Илаев уловил в её глазах холодный хищный блеск.
Через десять минут её «Ауди», рыская фарами в сумраке, вырвалась за пределы Ретимно.
13
«Ауди» на большой скорости двигалась в направлении того городка, откуда недавно Элеонора столь поспешно увезла Илаева. Угроза, нависшая над девушкой в связи с чередой загадочных смертей учёных, заставила Илью забыть о собственной опасности. Он был собран и готов к борьбе. Жизнь снова обрела смысл. В его голове
Илья даже думать не хотел об отступлении. Некогда уверенный в себе, готовый к свершениям и победам заслуженный журналист России Илья Дмитриевич Илаев снова вернулся в строй. Вот только цели Ильи теперь поменялись. И если раньше он мог чем-то поступиться ради сенсации, славы, известности, то теперь был готов пожертвовать многим за любовь, истину, идею. Выдающийся журналист медленно, но верно превращался в выдающегося человека.
Ван Голланд вела машину быстро, но нервное повизгивание шин на поворотах и постоянное мелькание опор дорожного ограждения в свете ксеноновых фар, не слишком беспокоили Илаева. Он доверял Элеоноре.
– О чём думаешь? – прервала она молчание.
– Думаю, что мы будем делать, если ты ошибаешься.
Элеонора ухмыльнулась.
– Обстоятельства сложились так, что остановить Стилианоса не смогли и проследить, куда он спрятал книгу – тоже, но он не подозревает, что за ним хвост.
– Так ты считаешь, Синеев с ним в сговоре? – Илья задумался, посмотрел на свою спутницу и встревожено произнёс: – Получается, что он не хотел признавать подлинность рукописи, чтобы затем без лишних неприятностей выкрасть её. Ведь одно дело – похитить просто древний документ, а другое – историческую ценность, известную на весь мир. Неужели этот старик способен на такое? Выходит, ты теперь единственный свидетель, знающий о существовании «Книги жизни»?
– Когда речь идёт о таких деньгах, Илья, у людей отмирает та часть мозга, которая отвечает за совесть, – по-философски задумчиво и одновременно с нотками злобы в голосе, произнесла ван Голланд.
– Если всё обстоит именно так, то Синеев – очень опасный человек. Я даже не представляю, до какой степени коварства он может дойти. Три убийства, два из которых совершены в другой стране, и все закамуфлированы под несчастные случаи. У него должны быть партнёры, и весьма могущественные.
– Всё не так просто, – сказала Элеонора. – Я давно знаю Синеева. Он неплохой человек – фанатично предан работе и не менее фанатично – науке. Не удивлюсь, если старик окажется втянутым в невероятную интригу.
– А кто такой Стилианос? – поинтересовался Илаев.
– Это самое странное обстоятельство, – Элеонора на секунду отвлеклась от дороги, скользнула взглядом по лицу Ильи и как-то по-девчачьи хихикнула. – Никто!
– В каком смысле? – журналист медленно моргнул от удивления.
– Его нет, – Элеонора снова хихикнула. – Такого человека нет – он попросту не появлялся на свет. Откуда его взял Синеев – неизвестно, поскольку до выяснения местонахождения книги с ними никто не общался с пристрастием. Документы поддельные. Установить личность Стилианоса пока не удалось, да мы особенно и не старались – раньше это было никому не нужно, а теперь не хотим рисковать. Ведь если мы поднимем ажиотаж вокруг его персоны и станем наводить справки, Стилианос может насторожиться и залечь на дно.
– Я прошу прощения, – Илаев закашлялся. – «Мы» – это…?
– Реболаров, его люди, я, а теперь и ты тоже, – ван Голланд взглянула на Илью. – А что тебя удивляет? Я выполняю поручение Всеволода Александровича, и книга нужна, в первую очередь, ему.
– Но ты не находишь, что это несколько… – Илья замялся.
– Неэтично? – продолжила за него Элеонора. – Илья, неужели ты и правда считаешь, что эта книга заключает знания, которые спасут мир от смерти? Да это просто рукопись, пусть очень древняя и очень ценная. Все труды Авиценны давно изучены, и ни один из них не содержит каких-то тайных знаний. В них даже намёка нет на панацею или вечную жизнь. Легенда – это всего лишь легенда. А Реболаров очень влиятельный и до неприличия богатый человек со своими причудами. И оттого, что он приобретёт в свою коллекцию эту рукопись, мир ничего не потеряет. Знаешь, сколько я держала в руках артефактов, обещавших и вечную молодость, и вечную жизнь, и постижение истины? И, как видишь, старюсь и понятия не имею, что есть истина. А знаешь, сколько их лежит на полках исторических архивов, похороненных под слоем пыли и обречённых на забвение? – Да больше половины! Так пусть эта книга находится в хороших руках и хранится в надлежащих условиях. Я же не буду бедствовать, выклянчивая деньги на новые исследования или новую машину у мерзких самодовольных спонсоров – большинству из них, кстати, нет никакого дела до истории и до науки, а средства они вкладывают только для того, чтобы сделать себе рекламу и создать благопристойный имидж. Либо для того, чтобы обелить мошенническую сделку. Они даже не верят, что до них вообще существовала жизнь, и уж тем более, не задумываются, что она будет существовать после. Такие нередко отдают сумасшедшие деньги за эликсиры молодости, а не получив желаемого результата, в сердцах уничтожают реликвии. Люди, которые, как Реболаров, искренне интересуются историей – большая редкость.
Илья молчал. Ему были не по душе мысли Элеоноры, но журналист понимал, что отчасти она права. Весь мир вращается вокруг денег, а она молода, красива, ей трудно устоять перед соблазнами жизни. В конце концов, и сам он, прячась за правильными словами, добывал себе имя, деньги и славу в журналисткой среде, не всегда руководствуясь принципами и этикой. В противном случае Илаев не смог бы стать тем, кем сегодня является в глазах общественности. Нужно ли ему это сейчас? Возможно, уже нет. Но всегда легче отказаться от того, в чём разуверился, нежели отречься от мечты, так и не познав её вкуса. По крайней мере, Элеонора говорила откровенно и не пыталась прикинуться кроткой овечкой.
Тем временем, машина въехала в Ираклион. Илья не узнавал дорогу. Путь из этого города он проделал в состоянии лёгкого шока. Произошедшее несчастье с Костой и неожиданное появление Элеоноры не придали трезвости мышлению. И, как оказалось позднее, предчувствия не подвели Илью. Коста Симиниди был мёртв, и его смерть оказалась не последней.
Элеонора остановила машину на одной из узких улочек, погасила габаритные огни.
– Мы кого-то ждём? – спросил Илаев.
– Мы ждём звонка, – ван Голланд нервно постукивала пальцами по рулю.
Ждать пришлось недолго.
– Я поняла, – бросила в трубку девушка. – До моего приезда ничего не предпринимайте.
Щёлкнул замок зажигания, и автомобиль тронулся с места.
– Стилианос ни с кем не встречался. Он покрутился по городу и вернулся в дом вместе со свёртком, – деловито отрапортовала ван Голланд.
– Что дальше? – поинтересовался Илья.
– Мы едем к Якову Исааковичу. Медлить больше нельзя, – тон девушки был бесстрастным и холодным. Она снова напоминала суперагента из шпионского боевика.
«Кто же ты, Элеонора ван Голланд?» – подумал про себя Илаев. А вслух произнёс:
– Но ведь это могла быть не книга, и тогда мы вспугнём злоумышленников.
– Стилианос вёл себя слишком нервно: он кому-то звонил и потом чуть не швырнул свой мобильник. Ты вышел бы на прогулку среди ночи, чтобы с кем-то созвониться, а затем вернуться домой? – задала вопрос Элеонора.
– Всё может быть, – протянул Илаев. – Но это не подтверждает твоей версии.
– Ждать больше нет смысла, – твёрдо заявила девушка. – В любом случае, пора вмешаться, раз он начал предпринимать попытки связаться с кем-то.