Предел невозможного
Шрифт:
Девчонка фыркнула, бросила трубочку на сиденье, глянула на машину.
— Новенькая… Не знала, что такие выдают. Вот.
Она извлекла из небольшой сумки, висевшей на левом боку, трехцветный вымпел — маленькую копию флага республики с гербом в центре.
— Прикрепи на раму стекла.
Такие вымпелы я уже видел на грузовиках, стоящих впереди. Но мне его вешать не с руки. Там, на нейтралке, навстречу может вылететь кто угодно. И выдавать свою принадлежность к республике не стоит. Иначе можно сразу влипнуть…
— Благодарю, не надо.
—
«Зато спокойно и практично», — промелькнул в голове каламбур.
— Просто — не стоит!..
Девчонка прищурила глаза, опять фыркнула, осуждающе посмотрела на меня и резко развернулась. В ее глазах я упал ниже плинтуса — не патриот!
Я еще раз обошел машину, попинал колеса, в который раз проверяя их упругость, посмотрел уровень масла и бензина. Ажур! Хватит на поездку даже с запасом.
Посмотрел на грузовики. Бойцы неторопливо садились в машины. Среди них бегала девчонка, раздавая последние экземпляры газеты. Кто брал молча, кто-то шутил, кто помоложе — пытался заигрывать. Но девчонка такие попытки игнорировала, отвечала улыбкой, парой слов и шла дальше.
«Пропаганда и агитация в действии, — подумал я, следя за маневрами красотки. — Надо подбодрить добровольцев, едущих практически на передовую. Вообще, насколько я в курсе, политико-пропагандистская деятельность поставлена в республике прилично. Оно и понятно — только на патриотическом подъеме, на самоотверженности и решимости можно возродить государство, поднять его из руин и пепла. Эти факторы играют не меньшую роль, чем ударный труд (на который тоже еще надо сподвигнуть) и профессионализм. Ради этого целое министерство печати и пропаганды организовали. Девочка, видно, оттуда. Только зачем пистолет таскает? Для форсу? Судя по размерам кобуры — там «хорс». Малогабаритный девятимиллиметровый пистолет, созданный в середине семидесятых для скрытого ношения. Неплохая штучка с хорошим останавливающим действием. Такими любят тыкать дамы из тех, кто считает себя наравне с мужчинами. Видать, эта тоже так считает…»
Заведя мотор, я вырулил со стоянки и медленно покатил вдоль грузовиков, чтобы встать впереди них. Проезжая мимо девчонки, что стояла у второй с конца машины, подмигнул. Она с высокомерным видом отвернулась. От резкого движения коса скакнула вверх и влево. Нет, все же красивая малышка…
Старший сержант после короткого разговора со строителями вернулся к грузовикам, принял доклады от помощников, проверил, все ли выполнили приказ, и пошел к голове колонны.
В этот момент из здания вышел Голыбин. Он подошел к сержанту, что-то сказал ему, и они вместе пошли к моей машине.
— Готовы? — спросил начальник управления.
— Всегда готовы! — ответил я, как настоящий пионер. Потом вспомнил, что в этом мире пионеров, как, впрочем, и комсомольцев, никогда не было, а значит, каламбур никто не поймет.
— Тогда в путь. Я только что получил сведения, что вторая строительная
— Сделаем, — пообещал сержант.
Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент Голыбин увидел девчонку, что уже раздала все газеты и шла к своей машине. Взмахнул рукой:
— Милена!
Девчонка повернула голову, увидела Голыбина и… улыбнулась. Да еще так радостно…
Черт, я вдруг поймал себя на мысли, что хочу смотреть на нее не отрываясь как можно дольше. Натуральная, природная красота, не вымученная с помощью косметики и пластических операций, а первородная, истинная.
Впрочем, моя реакция вполне закономерна. Я третью неделю без женщин. Тут и какой-нибудь «серой мышке» будешь рад, а не только такой красавице!
Девчонка подошла к нам, опять улыбнулась.
— Здравствуйте, дядя Степа.
— Здравствуй. Ты что здесь делаешь?
— Работаю. Привезли свежий номер газеты. Специальный выпуск, посвященный строительству магистрали. Решили сами развезти, тем более бойцы едут на границу.
— Ну-ну…
Голыбин со сдержанным одобрением посмотрел на нее, кивнул.
— Отец-то как? Давно не видел его.
— Работает. У них сейчас аврал!
— Конечно. У Василия всегда аврал. Должность такая.
Они разговаривали как хорошо знакомые люди. И видимо, давно знакомые. Милена откровенно рада видеть «дядю Степу», а тот рад поговорить с дочкой, как я понимаю, своего старого друга.
Сержант Нестеров смотрел на Милену с едва скрываемым удовольствием. Тоже не устоял перед ее красотой. Девчонка восхищенный взгляд, конечно, заметила, одарила сержанта улыбкой.
— Вы командуете отрядом, господин старший сержант?
— Да.
— Едете на передовой пост?!
В ее голосе слышалось искреннее восхищение и сержантом, и его бойцами. Глаза смотрели с такой теплотой и приязнью, что Нестеров даже смутился.
— Да… Кхм!.. Верно… На пост…
— Будете сдерживать натиск врага.
— Да.
— Милена, — прервал странный диалог Голыбин. — Не смущай командира. У тебя наверняка еще много дел.
Девчонка стрельнула глазами на сержанта, потом взглянула на начальника управления.
— Да. Уже еду. — Протянула Нестерову вымпел. — Возьмите, господин старший сержант. Это последний. Некоторым он оказался не нужен.
Острый короткий взгляд на меня, легкий прищур глаз, язвительная усмешка на губах. Зацепила-таки.
— Спасибо. — Сержант принял подарок, сунул в нагрудный карман. — Это будет наш боевой флаг.
— До свидания, дядя Степа!
Милена кивнула Голыбину, подарила сержанту еще одну улыбку, проигнорировала меня и побежала к «САЗу».
Сержант посмотрел ей вслед, поймал насмешливый взгляд Голыбина, смущенно бросил: