Предел возможного
Шрифт:
Все стояли, широко раскрыв рты.
– Он умеет говорить!
– просипел Богольт.
– Невероятно!
– К тому же жуть как мудро, - сказал Ярпен Зигрин. Кто-нибудь из вас знает, что такое конфессионное оружие?
– Конвенционное, а не конфессионное. Обычное, а не магическое, - сказала Йеннифэр насупившись.
– Однако меня удивляет другое. Невозможно членораздельно говорить, если у тебя раздвоенный язык. Этот стервец пользуется телепатией. Будьте внимательны, это действует двусторонне. Он может читать ваши мысли.
– Он что, вконец спятил или как?
– заволновался
– Честный поединок? С дурным-то гадом? Еще чего! А ну пошли на него кучей! В куче - сила.
– Нет!
Они оглянулись.
Эйк из Денесле, уже на коне, в полном вооружении, с пикой при стремени, выглядел гораздо солиднее, чем пеший. Из-под поднятого забрала лихорадочно блестели глаза, светилось бледное лицо.
– Нет, господин Кеннет, - повторил рыцарь.
– Только через мой труп. Я не допущу, чтобы в моем присутствии оскорбляли рыцарскую честь. Тот, кто рискнет нарушить принципы рыцарского поединка...
Эйк говорил все громче, его возбужденный голос то и дело ломался и дрожал от волнения.
– ...кто оскорбляет честь, тот оскорбляет и меня, и кровь его либо моя прольется на сию измученную землю. Скотина требует поединка? Хорошо! Пусть гарольд протрубит мое имя! Да исполнится воля богов! У дракона сила клыков, когтей и дьявольская злоба, а у меня...
– Ну кретин, - буркнул Ярпен Зигрин.
– А у меня благородство, у меня вера, у меня слезы девушек, которых этот гад...
– Кончай, Эйк, тошнит!
– рыкнул Богольт.
– Дальше, в поле! Принимайся за дракона, чем болтать-то!
– Эй, Богольт, погоди, - вдруг сказал краснолюд, почесав бороду.
– Забыл об уговоре? Если Эйк положит гадину, он возьмет себе половину...
– Эйк ничего не возьмет, - ощерился Богольт, - я его знаю. Ему достаточно, если Лютик сложит о нем песенку.
– Тихо!
– крикнул Гилленстерн.
– Да будет так. Против дракона выступит благородный странствующий рыцарь Эйк из Денесле, бьющийся в цветах Каингорна и тем самым олицетворяющий копье и меч короля Недамира. Таково королевское решение.
– Извольте!
– заскрежетал зубами Ярпен Зигрин.
– Копье и меч Недамира. Уделал нас каингорнский кролик. И что теперь?
– А ничего, - сплюнул Богольт.
– Надеюсь, ты не думаешь
забрался на кобылу и его понесло, то лучше отойти с дороги. Пусть идет, зараза, и пусть укокошит дракона. А там посмотрим.
– Кто будет гарольдом?
– спросил Лютик.
– Дракон требовал гарольда. Может, я?
– Нет. Это тебе не песенки распевать. Лютик, - поморщился Богольт.
– Пусть гарольдом будет Ярпен Зигрин. У него голос как у бугая.
– Лады. А чего?
– сказал Ярпен.
– Давайте сюда знаменщика со знаком, чтобы все было как положено.
– Только говорите вежливо, господин краснолюд. И изысканно, - напомнил Гилленстерн.
– Не учите меня жить, - гордо выпятил живот краснолюд, - Я ходил послом, когда вы еще хлеб называли "ням-ням", а мух "муф-муф".
Дракон по-прежнему спокойно сидел на холме, весело помахивая хвостом. Краснолюд вскарабкался на самый большой валун, откашлялся и сплюнул.
– Эй, ты там!
– заорал
Дракон зевнул, взмахнул крыльями, потом, припав к земле, быстро спустился с холма на ровное место.
– Понял, уважаемый гарольд!
– прорычал он.
– Так пусть же выйдет на поле боя благородный Эйк из Денесле. Я готов!
– Ну прям цирк, да и только.
– Богольт сплюнул, угрюмым взглядом проводил Эйка, шагом выезжавшего из-за барьера камней.
– Уссаться можно...
– Заткнись, Богольт!
– крикнул Лютик, потирая руки. Смотри, Эйк намерен атаковать! Черт побери, вот будет баллада, всем балладам баллада!
– Уррра! Хвала Эйку!
– крикнул кто-то из группы лучников Недамира.
– А я, - угрюмо бросил Козоед, - я б его все ж для верности начинил серой.
Эйк, уже в поле, отсалютовал дракону поднятой пикой, опустил забрало и пришпорил коня.
– Ну-ну, - сказал краснолюд.
– Глуп-то он, может, и глуп, но в атаках сечет. Гляньте только!
Эйк, наклонившись и укрепившись в седле, на полном скаку опустил пику. Дракон, против ожидания Геральта, не отскочил, не пошел полукругом, а, прижавшись к земле, кинулся прямо на атакующего рыцаря.
– Бей его! Бей, Эйк!
– рявкнул Ярпен.
Эйк, хоть и мчался галопом, не ударил вслепую, куда попало. В последний момент он ловко изменил направление, перекинул пику над головой лошади. Проносясь мимо дракона, ударил изо всей силы, привстав на стременах. Все крикнули в один голос. Геральт к хору не присоединился.
Дракон ушел от удара мягким, ловким, полным грации поворотом и, свернувшись, словно живая золотая лента, молниеносно, но тоже мягко, истинно по-кошачьи, достал лапой живот коня. Конь споткнулся, высоко подкинул круп, рыцарь качнулся в седле, но пики не выпустил. В тот момент, когда лошадь почти зарылась ноздрями в землю, дракон резким движением лапы смел Эйка с седла. Все увидели взлетевшие в воздух, кружащие пластины лат, услышали грохот и звон, с которым рыцарь свалился на землю.
Дракон, присев, придавил коня лапой, опустил зубастую пасть. Конь душераздирающе взвизгнул, рванулся и утих.
В наступившей тишине прозвучал глубокий голос Виллентретенмерта:
– Мужественного Эйка из Денесле можно убрать с поля, он не способен к дальнейшему бою. Следующий.
– Ну курва, - бросил Ярпен Зигрин в наступившей тишине.
8
– Обе ноги, - сказала Йеннифэр, вытирая руки льняной тряпкой.
– И кажется, что-то с позвоночником. Латы на спине вмяты, словно он получил железной палицей. А ноги - ну это из-за собственной пики. Не скоро он снова сядет в седло, если сядет вообще.