Пределы вечности
Шрифт:
– Меня не просто превзойти, – ничуть не смутившись ответила Наира.
– Не сомневаюсь, – драккайна грустно вздохнула. – Моя давняя подруга одно время была любовницей наследника. Чуть больше года она выполняла все его прихоти и знаешь, что она получила после этой связи?
– Хорошего мужа? – предположила фаворитка возбуждённо. – Драгоценности и земли?
– Ссылку в монастырь святой Ваурты. Тот, что в северных землях: там не растёт ни клочка травы, ни ягоды, ни фруктов, – Валмира совершенно сникла, даже плечи её сгорбились под весом воспоминаний. – Я навещала её однажды. Среди снегов и ветров, скудной
– Со мной он так не поступит, – упрямо затрясла головой Наира. – Посмотри на мои украшения, уже сейчас я могу выкупить небольшой замок.
– Кто сказал, что они твои? Лотрим – таллиец, он жесток, кровожаден и скуп, – женщина безжалостно давила на больные места фаворитки, зная, что та мечтает о крыльях, о свободе и безбедной жизни. – Он не оставит тебе ничего кроме тех унижений, за которые ты же его и благодарила поцелуями и ласками.
– Нет! – прошипела Наира, стискивая зубы и сжимая холеные пальцы в кулак. – Этого не будет!
– Посмотри на себя. Ты уже не юная девушка, без обряда ты скоро начнёшь увядать. Сколько тебе лет? Тридцать? Тридцать пять? – каждое слово Валмиры било в цель – она не заботилась о чувствах фаворитки. – Сейчас ты выглядишь так же, как в восемнадцать, но годы не щадят женщин. Через десять лет твоё лицо расчертят первые морщины. Ты и сама это знаешь. Нам дано время для обретения супруга, но оно не бесконечно.
– Ты ведь ничем не лучше меня, – желчно заявила Наира, распрямляя пальцами складки на дорогом платье и пытаясь успокоиться. – Почему тебя слушаются дракканы?
– Потому что я доказала им свою силу. Потому что указала им путь, который отвратит неминуемую гибель.
– Это просто сказки!
– Разве? Лотрим не мог смолчать и не рассказать о том, что творится вокруг. Думаешь отчего он так яростно захватывает новые земли? Он хочет найти место, где сможет пережить схождение планет.
– Он придёт за мной, – строптиво, с видом оскорблённой невинности, прошипела женщина. А затем вскинула голову и закричала. – Он найдёт меня и всех вас убьёт! И тебя он разорвёт в первую очередь!
– Вряд ли так и будет, – Валмира стянула укрывающую её лицо накидку и усмехнулась. – Скорей уж он захочет жениться на мне, чтобы получить власть над моими людьми и землями.
– Ты! Ненавижу тебя! – Наира исступлённо визжала, пытаясь добраться до Валмиры – казалось, она хочет расцарапать ей лицо или вырвать волосы. – Ненавижу тебя и твою тупоголовую дочурку!
– Здесь неподалёку есть одно удивительное место, – равнодушно, будто в глубокой задумчивости, сказала Валмира, легко удерживая руки фаворитки. – Неприметный серый камень, стёсанный по верху, словно стол или лавка. Тот, кто ляжет на этот камень, забывает о своём горе. Я видела, как стирается печаль с лица, видела, как высыхают слёзы. Но сама я так и не решилась. Забыть скорбь – значит забыть и того, по кому скорбишь.
Валмира говорила тихо, но в голосе её звучали чужие интонации, то поднимаясь ввысь, то опускаясь до рычания. Она рассказывала красивую легенду о том, как Отец-создатель потерял свою Ваурту. Как искал он покой по всему материку, как бросался в воды Тармакского моря. И о том, как попытался вернуться туда, откуда пришёл – на большую Веруну.
– Долгие месяцы летел Отец-создатель над морем, но там, где был проход, сомкнулись воды, там, где лежали земли – бушевали волны. Нигде не было видно ни конца ни края морской бездны. И облетел Отец-создатель весь мир кругом, и уставший и обессиленный упал прямо здесь на этом самом плато.
Срезанные его крылами скалы и подмятые горы с высоты видны как след первого из дракканов, – Валмира уже прижимала притихшую Наиру к себе и ласково, словно дитя, гладила её по волосам. Теперь в её голосе слышались забота, желание помочь и отчаяние.
– Здесь и нашёл Отец-создатель Камень. Стоило ему лечь на него, как пришло спокойствие, которого так жаждал мужчина. Умиротворение и радость от восхода светила, от красоты этого мира. Никто не знает, был тот Камень особенным или его сделал таким Отец-создатель, но доподлинно известно, что и сейчас любой, в чьём сердце кипят боль и горечь, может получить исцеление.
Глава 7
В Талвере дул ветер, порывами нагоняя облака с запада и пески с юга. Ветер кружил вокруг шпилей на главной площади, огибал причудливые купола храма Отца-создателя и башни с позолоченными крышами, мчался вдоль толстой каменной стены, окружавшей столицу, со свистом проносился между колоннами и лестничными пролётами. Арлум Фабил любил Талверу, любил проныру-ветер, что не скупился на свежий воздух и пригоршни мелкого песка. Но сегодня ничто не радовало мужчину – ни привычная суета имперского дворца, ни послушные и готовые на всё любовницы, ни привилегия стоять в первом ряду в тронном зале.
Дангор Толант был в ярости: лицо выглядело ещё суровее, чем обычно, плотно сжатые губы побелели, на лбу прорезались глубокие морщины. Его сыновья стояли по обе стороны от трона, супруга сидела с прямой спиной на низкой скамейке у ног императора, изучая кончики шёлковых туфель. В окна восьмиугольного тронного зала лился свет полуденного солнца, а со двора доносились громкие голоса стражников, следивших за приближением посланника марнийцев.
Арлум и сам с нетерпением ожидал прибытия гостей хотя бы для того, чтобы наконец увидеть вживую коренных жителей этого мира и услышать их речь. Марнийцы редко покидали воды Тармакского моря – суша отторгала их тела, как вода тела дракканов. Что могло произойти, что жители морских глубин добровольно вышли на сушу, проделали расстояние в половину континента и пожелали говорить с правящим кланом? И если бы не нависающий над императорским семейством грандиозный скандал, который непременно последует за дипломатической встречей, мужчина получил бы истинное удовольствие от этой встречи.
Наследный принц прибыл во дворец накануне вечером вместе с остатками войска, но без слуг. Дангор не пожелал видеть и слышать провинившегося сына, при этом держал рядом с собой Ринора. Лотрим впал в безумие и до самого утра громил свои покои, крошил в щепки мебель и ломал ажурные кованые спинки кровати. Арлум содрогнулся, вспомнив, как бесновался Лот, когда обнаружил исчезновение Наиры. Слуги не пережили гнева наследника, а стражники косились оставшуюся часть пути, наверняка осуждая буйный нрав принца. В чём-то Арлум их понимал: какой контраст между отцом и сыном, между младшим и старшим братьями.