Предназначение
Шрифт:
— Ужасная и прекрасная, сильная и слабая, смелая и робкая — все вместе, в одно время. Она переменчива, как ветер, и нерушима, как земная твердь. Я не знаю, как объяснить тебе свои чувства и ощущения.
— Я видела тебя несколько раз … после того, как ты ушел. Ты был как каменный. Лицо, застывшее, как маска. Глаза пустые и жестокие. Это страшно, Мишель, даже если смотреть со стороны.
— Тибальд говорил, что вы не следили за мной, — я сел поодаль, стараясь не обращать внимания на наряд Орианны.
— Он не знает этого. Я сама нашла тебя. Я не могла поверить в то, что ты потерял способность чувствовать.
Я молчал, не зная, что ответить ей.
— Ты не думай, я больше не повторю своей ошибки, Мишель.
Она постаралась сказать это весело и непринужденно, но у нее получилось плохо. Я понял, что она все еще любит меня. От этого стало неловко и в то же время хорошо. Мне было трудно разобраться в своих чувствах: я знал, что никогда не смогу дать ей любви, и все же было приятно от мысли, что я ей дорог. Физическое влечение, которое все еще владело мной, тоже добавляло неопределенности. Противоречивые чувства смешались, и я мочал, стараясь разобраться в себе. Орианна, обхватив руками колени, застыла рядом. Мы смотрели на волны, на поднявшуюся ввысь луну — она стала меньше и плыла над океаном серебряным шаром.
— Я не знаю, что я чувствую к тебе, Орианна, но это больше, чем дружба … и в то же время это не любовь. Ты дорога мне и я не хочу вновь потерять тебя и, тем более, быть причиной твоей душевной боли, — прошептал я через некоторое время.
— Спасибо, ты всегда мог утешить меня, — засмеялась тихонько Орианна, — и никогда не оставлять места надежде. Но это, по крайней мере, честно, — добавила она.
Наш отъезд был назначен на середину мая. Тьери с матросами Полем и Луисом занимались «Санта Дианой» проверяя все, до самых мелких деталей.
Тибо, Орианна и я еще раз перебирали документы и карты, чтобы быть до конца уверенными в том, что ничего не упущено. Незадолго до отъезда в библиотеку, постучавшись, вошла Эйира.
— Господин, позвольте мне провести над вами обряд, — поклонившись, попросила она. — Я смогу поставить хорошую защиту. Вы сильны физически, но помощь духов не помешает.
— Эйира, ты же знаешь, что рядом со мной будет Иша, он мой защитник, — бросил я недовольно. Мне не хотелось участвовать в ее шаманских ритуалах.
— Иша молод, господин, он еще недостаточно силен, а мой обряд укрепит его и вас, — настаивала мамбо.
— В самом деле, Мишель, дополнительная защита никогда не помешает, — вмешалась Орианна.
Я раздраженно посмотрел на нее, но она улыбнулась невинной одобряющей улыбкой.
— Что еще за обряд? Надеюсь, ты не собираешься тревожить его проделками с душой и все такое? — грозно спросил Тибальд.
— Нет, господин Тибальд, я никогда бы не посягнула на это. Мой обряд позволит привлечь добрых духов и сделает господина Мишеля неуязвимым для черной магии. Вы все можете принять участие в ритуале, это только усилит его действие.
— Тогда другое дело. Хорошая защита — это то, что надо, — одобрительно кивнул он.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться.
Поздно вечером мы собрались в лесу на небольшой поляне, находящейся неподалеку от замка.
Эйира, Эш и ее муж уже были на месте. Вместе с ними на церемонию пришли все слуги-негры, жившие в замке. Они были одеты в национальные костюмы, их лица покрывали замысловатые рисунки, нанесенные белой краской, что делало их устрашающими. Посредине поляны выделялось черное от выжженной травы пространство. В его центре был воткнут длинный шест. Рядом разведен костер. На небольшом столике стояли белые свечи, кувшины и медные миски, лежали кости, черепа нескольких животных. Посреди находилась тряпичная кукла, у нее были волосы из срезанного с моей головы локона, и одежда похожая на мою, сшитая из моей старой куртки. Неподалеку к дереву был привязан дикий кабан.
Мы расселись по кругу и три молодых африканца ударили в барабаны небольшими палочками. Их ритм звучал то убыстряясь, то замирая, то громко, то почти неслышно. Эйира поднялась со своего места, и все начали петь. Она, ритмично двигаясь, пошла по кругу, постепенно убыстряя танец и задавая ритм трещотками. Через некоторое время к ней присоединились Эш и ее муж. Они закружили вокруг Столба Богов — Дамбалы Ведо.
Помощница унси и помощник ла плас взяли кувшины и, не переставая танцевать, очертили круг тонкой струйкой воды. Затем трижды полили землю у барабанов и Столба Богов. Мамбо стала призывать духов — Лоа, прося их помощи, защиты и освящения места ритуала. Затем, взяв сосуд с мукой, она очертила еще один малый круг идеально ровной белой полосой и нанесла внутри его замысловатый рисунок. Это был символ, принадлежавший духу воина. Ла плас, размахивая ритуальным мечом, и унси танцевали нескончаемую экстатическую пляску билонго под звук барабанов. В скором времени, не прерывая пения, к ним присоединились все африканцы. Танец, все убыстряясь, захватывал своим ритмом и барабанным боем, вскоре к танцующим примкнули Эмили и Софи, затем Орианна. Они неслись по кругу в бешеном ритме.
После нескольких часов непрерывного танца мамбо зажгла в круге воина белые свечи, подошла вместе с ла пласом к кабану, и помощник проткнул вену животного мечом. Жрица наполнила чашу кровью и, подойдя ко мне, велела надеть белую длинную рубаху. Положив меня в центре малого круга и подставив под голову медную чашу, стала лить мне на голову ароматную воду. Она призывала дух воина сойти и поселиться в моем теле, чтобы хранить меня в бою. Эйира приготовила небольшой мешочек с землей и травами, капнула в него несколько капель крови жертвенного кабана и воды, стекавшей с моих волос. Затем, накрыв меня с головой чистой белой тканью, полила сверху вниз смесью из крови кабана и ароматного масла, принося этим жертву и угощение духу воина и призывая его к служению мне. Закончив ритуал посвящения, она усадила меня на прежнее место, но церемония продолжалась до утра. На рассвете мамбо вдруг остановилась, ее взгляд стал бессмысленным, бой барабанов моментально стих, и она, стоя неподвижно, заговорила грубым мужским голосом:
— Слушайте, я, Огу Ферай, говорю вам: идет время великого Воина! Он принесет законы и утвердит их. Он станет на защиту людей, и время свободной охоты пройдет. Могучий Охотник вступит в борьбу с Воином и разразится война. Многие погибнут, и уменьшится род людей-хищников. И станут они отныне жить скрытно, и люди забудут о них, останутся только легенды и предания.
В этот момент первый солнечный луч, прорезав утренний сумрак, упал на Дамбалу и осветил его золотым сиянием, ставя точку в церемонии посвящения.
Накануне отъезда было решено устроить совместную охоту и все отправились в лес. Тьери хотел на прощание сделать подарок Амару и принести ему маленькую газель. Также нужно было отловить животных для пропитания в долгом путешествии по безлюдным океанским просторам.
Наступил вечер и сумрак сгустился в лесной чаще. Лучи заходящего солнца все еще освещали вершину горы, играя тенями на ее серых отрогах. Тибальд, Тьери и я вышли на луг, широким поясом опоясывающий гору. Птичий гомон утих, и легкий ветерок едва заметно колыхал высокие травы, нашептывая им колыбельную. Среди редких камней, поднимающихся темными горбами из травы, паслось небольшое стадо газелей. Их грациозные тела были едва видны из разнотравья, длинные лирообразные рожки красовались на изящных головках, то и дело поднимающихся из травы. Они медленно передвигались на тонких ножках с маленькими копытцами. Мы подкрались к стаду, прячась в густой траве. Я кивнул друзьям, приготовившись к броску, но из-за лежавшего неподалеку камня, послышался шепот: