Предсказания китайского печенья
Шрифт:
Подтверждая и так всем известную интимность наших отношений, я осталась ночевать в его номере. Вадим, к своей радости, отправился спать к девчонкам. Андрей не торопил меня, я была благодарна ему за проявленное благородство — другой на его месте давно бы учинил мне допрос, но рано или поздно отношения придется выяснять, и я решила не мучить его неопределенностью.
— Андрей, я виновата, — я покорно опустила голову. — Хочу сказать, что хорошо помню данное мною слово. И приму любое твое решение.
Он помолчал и, наконец,
— Слово твое касалось лишь того времени суток, когда ты можешь контролировать свои эмоции. Лучше увидеть своими глазами, чем всю жизнь слушать ночами как ты призываешь его во сне. Но черт, как я завидовал тому, кто мог пробудить в тебе такие чувства.
Я положила свои пальцы на его ладонь и сжала ее.
— Можешь забыть?
Я видела его нарочито равнодушное выражение лица, но знала, что за этим выражением скрывается боль.
— Не знаю. А ты? Ты можешь? — устало спросил он.
— Страница перевернута. Четыре года назад его выдрали из моей жизни, но корни остались. Я считала, что он, как и я продолжает любить. Теперь я знаю, что это не так.
Андрей перебирал мои пальцы в своих ладонях и негромко произнес слова, от которых по моей коже пробежал мороз:
— Наверно нам стоит какое-то время пожить раздельно, меня давно зовут переучиться на Ил-86. Пришло время. Вдали друг от друга мы все осмыслим.
Я слишком энергично закивала головой, чтобы ни дать ему усомниться, в моем смирении принять его вердикт.
— Согласна.
Затем мягко, по-кошачьи, освободила свои пальцы и провела ими по его, уже колючей щеке. Голоском нищенки попросила милостыню:
— Позволь мне сегодня остаться с тобой. Поздно, да и Вадима не вытащить от девчонок.
Андрей облегченно вздохнул — наверное, ожидал моей мольбы о смягчении приговора.
— Хорошо. Хочешь, я лягу на полу? — спросил он.
Боится за свою добродетель? Правильно боится!
— Ради бога, не надо перегибать! Или тебе настолько противно спать на одной простыне со мной? — я притворно возмутилась.
— Я просто спросил, из вежливости, — отступил и поднял ладони вверх.
— Не обижай меня, — попросила я.
— Извини, — он почувствовал себя виновато.
Уже лучше. Чувство вины, пусть и в зачаточном виде, способно подвигнуть мужчину на необдуманные поступки.
Я прошествовала в туалетную комнату. Моя одежда была влажной, и я расправила ее на плечиках в надежде утром снять сухую. Белые махровые халаты, принадлежащие отелю, я спрятала в нише шкафа. Халаты нам ни к чему, могут помешать сценарию соблазнения. Приняла душ, не слишком задерживаясь — утомленный сегодняшним днем Андрей не сможет оказать достойного сопротивления, но вполне может уснуть, дожидаясь меня из ванной.
Я всегда смотрелась трогательно-беззащитной без косметики, и с влажными, гладко расчесанными волосами. По его взгляду я поняла, что мое завернутое в полотенце тело не оставило его равнодушным. Он помнит его наизусть, воображение живо дорисовало части, скрытые белоснежной махровой тканью.
Он встал, отвернулся, когда я укладывалась на свою сторону постели. Тихо щелкнул замком двери ванной комнаты, чем вызвал мою усмешку. В какую броню он оденет себя? Форменный костюм должен быть не смят и свеж. Маек под рубашками Андрей никогда не носил, значит остается преграда в виде спортивных трусов.
Незначительная. Только раззадорит меня. Я потирала ладошки, когда услышала щелчок открываемого замка. Повернулась на бок, задом к Андрею. Его тело опустилось на матрац, повернулось спиной ко мне, и голос Андрея пожелал мне спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Андрей, — ответила я, и ломая негласно установленные правила повернувшись лицом к его спине, прошептала разговаривая сама с собой. — Не стоит спать на левом боку.
Теперь я находилась в выигрышном положении. Беззащитная спина Андрея у меня перед глазами. Я выждала минуту, потом прикоснулась щекой к его теплой коже.
Он вздрогнул. Но промолчал.
Я придвинулась ближе, уже касаясь его спины своею грудью. Ощутила, как его кожа начинает гореть, дыхание участилось. Я опустилась ниже, проведя отвердевшими сосками по его спине, и устроила свои колени под сгибы его. Из-за его двухметрового роста моя левая рука находилась на уровне его бедра, куда я ее и закинула, нечаянно задев возбужденный орган. Андрей простонал, словно от боли:
— Неллиии…
— Не говори ничего, это прощание, позволь мне… — горячо зашептала я, касаясь губами его спины.
Он повернулся на спину и собрался что-то сказать мне, рука приподнялась в жесте, но слова замерли у него на губах, с такой быстротой я устроилась на его бедрах и обхватила ногами. Взяв его врасплох, я не теряла времени даром, задушив слова поцелуем.
Мы занимались любовью, опустошая себя до дна, и никакие тени не мешали нам.
Андрей вдруг проявил дикую фантазию, чем несказанно удивил меня, и я жалела о потерянных годах, когда не давала ему возможности раскрыться, заставляя страдать от ревности и неразделенной любви. Я хотела выпросить у него прощения, но не словами, а сумасшедшими ласками и любовью без устали. Утро застало нас барахтающихся в простынях, на волне очередного оргазма.
Телефонный звонок заставил Андрея подняться.
— Вставайте, сони. Ждем к завтраку, и домой, в Москву! — радостно известила нас Галка.
Андрей опустил трубку и повернулся ко мне.
— Нам пора.
Я села на постели. Что ж, мы знали, что всему приходит конец. Не говоря ни слова, мы оделись, Андрей подождал, пока я приведу себя в порядок, и усталые и притихшие мы спустились к завтраку. Вадим присвистнул:
— Викторова, зачем вывела из строя командира? У вас, что, медовый месяц?