Предсказанное. Том 1
Шрифт:
– Договорились?
– Ой!.. Отпусти!.. Больно же… ой-ой!.. Да отпусти же, договорились!
Мальгин отпустил лиловое ухо Шумана, отмахнувшись от наскока второго парня. Сказал, не глядя на них:
– Убирайтесь, мальчики, и помните, что я говорил. Дважды не повторяю. И не надо вставать в позу, как бойцовые петухи, я не в вашей весовой категории. Брысь!
Обоих как ветром сдуло.
– Что, зарегистрировал? – спросил Клим Харитона.
– Как обычно, – ответил костюмный инк. – Скачок уровня в четырнадцать Фрейдов и
– Ничего, в конце концов я научусь держать своего «тигрозавра» в клетке, сдвиги уже есть.
– А тут двух мнений быть не может: либо полковник, либо покойник.
– Надо же! – удивился Мальгин. – Ты и по пословицам спец?
– Каков хозяин, таков и слуга.
– Что ж, спасибо за комплимент… слуга. Как думаешь, он пойдет извиняться?
– Шуман? Вряд ли. Его родословная видна насквозь: самолюбие, спесь и наглость.
– Кто-то же его воспитал такого! Ладно, посмотрим, найти его я всегда смогу. Поехали в институт, что-то мне тревожно.
Мальгин беспокоился не зря. За время его отсутствия в институт поступили трое молодых парней с травмами черепа: то ли баловались с ручным управлением скоростного куттера, то ли не сработал инк машины, но она на скорости в двести сорок километров в час врезалась в ограждение орбитального лифта. Девушка, летевшая с ними, погибла сразу, а они еще жили – при поддержке аппаратов «Скорой помощи».
И Мальгин без лишних слов помчался готовиться к операции.
Только к вечеру стало ясно, что из троих выживут двое, третий из шока так и не вышел – у него было обширное повреждение лобных долей мозга, наступил церебральный паралич.
Хотя Климу помогали Заремба и еще трое нейрохирургов-клиницистов, устал он зверски, что усугублялось еще и отсутствием полноценного питания: оторваться от операции он не мог, а есть хотелось все сильней. Истощенный борьбой на два фронта: с внешними обстоятельствами, требующими абсолютной точности решений, жесткого напряжения всех душевных сил и знаний, и с внутренними побуждениями, Мальгин принял душ и еле дополз до институтской столовой, где съел две порции обеда, не обращая внимания на подшучивание осоловелого Зарембы. Молодой хирург не столько ел, сколько говорил – и на нем сказывались перевозбуждение и усталость, но в конце концов наступил момент, когда Мальгин насытился и едой и компанией.
– Иван, – проникновенно сказал он, с сожалением отрываясь от стола, – у Пруткова есть замечательный афоризм насчет фонтана. У меня от тебя голова болит.
– Если голова болит, значит, она есть, – изрек Заремба и выставил вперед ладони, заметив, какое впечатление произвела его шутка на Мальгина. – Все, все, не буду, а то в лягушку превратишься – если судить по взгляду. Кстати, как ты умудряешься работать со скоростью инка? Пирогов сегодня трижды
– Не заметил.
– Ну-ну, – пожал плечами Иван, с любопытством ожидая продолжения. – Ты уже всю информацию из «черных кладов» перекачал в оперативную память или нет? Поделись впечатлениями.
– Рано, – отрезал Мальгин, почувствовав беззвучный толчок в голову: кто-то пси-позвал его, знакомый и большой. Аристарх. Причем не издалека – где-то рядом.
Заремба разочарованно отодвинулся, и в этот момент в столовую вошли Железовский и Ромашин.
– Вот он где, герой нашего времени, – добродушно пошутил Ромашин. – Аристарх вычислил вас безошибочно, Клим.
– Где же еще его можно найти, кроме столовой, – пророкотал своим роскошным басом математик, подмигивая хирургу.
– Можно подумать, что ты иначе решаешь проблему питания, – сказал Мальгин, отвечая иронией на иронию. – Чтобы питать такие мышцы, надо в день съедать по два слона.
– Не обязательно, – ухмыльнулся Железовский. – Достаточно получасовой электроподзарядки. Хочешь научу?
– Научи, – с недоверием взглянул на Аристарха Клим.
– Только, ради бога, не здесь, – поспешил вмешаться Ромашин. – Клим, надо поговорить, есть проблемы.
– Тогда поднимемся ко мне наверх.
Заремба хотел было поучаствовать в беседе, но Мальгин выразительно покачал перед его носом пальцем, и молодой хирург вынужден был оставить компанию.
В уютном кабинете Мальгина они расселись по креслам, подогнав их по фигурам, и первым делом выпили по стакану березового коктейля: березовый и черносмородиновый сок, несколько капель лимонного, рябинового и мятного и газ. Железовский присмотрелся к изящному кокосу Мальгина, в глазах его зажглись насмешливые огоньки.
– Харитон, – сказал вдруг инк климовского костюма, так что тот вздрогнул: хирург ни о чем его не спрашивал и реплик не ждал.
– Ты что? – мысленно спросил он, ощущая постороннее пси-давление: будто ветер подул через голову.
– Он спросил, как меня зовут, я ответил, – флегматично отозвался Харитон.
– Почему же я не услышал тоже?
– Потому что моя передача потоньше, – раздался в голове Мальгина характерный, как удар гонга, пси-голос Железовского, сопровождаемый трассами желтых вспышек «перед глазами». – Ты должен был почувствовать только фон, резонансный «хвостик».
Мальгин кивнул. Математик, довольный эффектом, засмеялся – словно загрохотали камни, скатываясь в пропасть.
– Может быть, перейдем на звук, джентльмены? – вежливо осведомился Ромашин.
Железовский и Мальгин подняли вверх ладони, пальцы которых засветились вишневым накалом, будто раскаленные стальные прутья, а потом между ладонями проскочила с шипением синяя искра, – и свечение погасло.
– Поздравляю, мастер, – ухнул Железовский. – Кое-чему ты научился. А как насчет пси-блока?