Предвестник бури
Шрифт:
— Я всё отдам, Урат, только отпусти! — мне потребовалось много артистических способностей, чтобы изобразить ужас и готовность платить. Спрятать ухмылку, так и кривящую губы, было очень тяжело. Будь Урат хоть немного умнее, он бы смог различить огонь гнева в моих глазах. Но тут мне в кои-то веки везло.
Паркинса младшего возглас вполне убедил, меня поставили на землю. На мои глаза сразу же попалось местное отделение банка.
— Сейчас, я выпишу тебе чек!
Меня ощутимо подтолкнули в сторону отделения.
— Бегом давай! Я не люблю долго ждать!
Меня не требовалось просить дважды, припустив к банку, я буквально ворвался в отделение. В вечернее время оно пустовало, так что я сразу же оказался у стойки.
— Можно бланк чека, пожалуйста, — вежливо попросил я у работника, слегка напугав его своей шальной улыбкой.
Тот окинул меня подозрительным взглядом, но документ всё-таки выдал. Я быстро написал своё полное имя вместе с титулом, пока ещё имею на него право, так же указал, что нанимаю слугу, а в графе суммы указал: один медяк. И ведь не врал, помнил, что одна такая монетка вчера укатилась под кровать, и я не стал её поднимать. Так что я никого не обманывал.
Перевернул чек и печатными буквами подписал: «не умеющий работать бандит».
Теперь для претворения плана в жизнь, надо было выманить работника на улицу. Я решил довериться ему и с болью снял с указательного пальца небольшой серебряный перстень — знак барона. Никто в трезвом уме не станет похищать такое украшение. А раз есть вероятность, что мне носить его осталось недолго, то пусть хоть так послужит.
Оставил перстень на стойке и выбежал наружу.
Урат от нетерпения ждал меня почти у самого входа в отделение.
— Ну, где мой чек?!
Я махнул бумагой, изобразил задумчивость на лице:
— Знаешь, я передумал его тебе отдавать, — проговорил и улыбнулся, теперь уже не сдерживаясь.
Здоровяк нахмурился, схватил меня за грудки. Оказавшись так близко, я незаметно сунул чек ему в карман, а сам коротко без замаха ударил Урвата головой в лицо. Из глаз посыпались искры, черепушка у бугая была очень твёрдой, но я успел заметить краем глаза, как из банка выскочил работник, крутя головой. Так что большой кулак Перкинса младшего встречал уже с коварной улыбкой. Выкуси, ублюдок! Чтоб тебя Даст поцеловала!
И даже яркая боль в скуле не помешала мне улыбаться, пока прибежавшие на крик рабочего стражники скручивали Урата и его прихвостней. Убедившись, что их увели, я поблагодарил работника банка, забрал перстень и побрёл домой.
И даже несмотря на то, что щека распухла и разболелась, я не жалел о содеянном. Пусть завтра на работе первым делом придётся самому идти к доктору и просить помощи, ибо никаких лекарств у меня отродясь не водилось — это меня не напрягало.
Какое-то время я возился со своим повреждённым лицом. Пока промывал и пытался холодом снять отёк, пока застирывал одежду, наступила ночь. Вспомнив про шахматы, достал доску. С досадой расставил все фигуры для новой партии.
— Знаешь, шутка получилась так себе, — проговорил вслух.
Окинул доску взглядом, сделал первый ход и задвинул её под кровать.
— Давай лучше по-старому, просто поиграем.
И с этой мыслью отключился раньше, чем прикоснулся к матрасу.
А вот очередное пробуждение отдавало болезненным дежавю, так как разбудил меня снова дикий стук в дверь. Казалось, что её выламывают. Учитывая, что ночь была в самом разгаре, я не имел ни малейшего понятия, кто ко мне заявился. Впопыхах в полутьме добежал до двери, открыл, и тут же отскочил, потому как в дом ворвался Перкинс с какой-то бумажкой в руке.
— Ах ты Дастово семя! — глава стражи оказался проворнее и всё равно до меня дотянулся.
Впился стальными пальцами в плечи, заставляя меня с хриплыми ругательствами вырываться из его хватки.
— Чтоб я тебя возле моего сына больше никогда не видел! Я тебя завтра с дерьмом смешаю, ты своим перстнем бароновским подавишься!
— Руки от меня убрал, ублюдок! — я всё-таки сумел вывернуться из его тисков.
— Мелкий бандит! По тебе плачет висилица! Ещё раз, ещё один раз я увижу тебя рядом с сыном…
— Скажите мне спасибо, — прошипел я, разъярившись. — Только так он хоть раз в жизни побудет в обществе истинного аристократа!
Неожиданно мощный удар в лицо ослепил, я мгновенно потерял зрение, и только почувствовал, что ноги перестали касаться пола, и меня куда-то несёт. В темноте перед глазами всё заискрило. Чувство приземления так и не появилось, всё тело разом внезапно охватила дикая боль. Я бы закричал, но не мог даже воздуха вдохнуть. Тело задёргалось, пытаясь уйти от разрывающей агонии, но она не прекращалась, боль только нарастала. Я как будто горел заживо! Человеческий организм просто не был способен вынести столько боли. Порог был пройден, сознание погасло.
Перкинс с помощником рефлекторно шагнули назад, когда повалившийся на пол полуголый парень вдруг задёргался, а потом и вспыхнул ослепительно ярким пламенем.
— Это чего такое? — дрогнувшим голосом спросил помощник, отшатываясь и прикрывая глаза ладонью.
— Без понятия, первый раз вижу, — Перкинс сощурился. — Может, обкурился чем. Да и кто знает, чем он тут занимается.
Пламя погасло так же резко, как и появилось. Глава стражи обошёл бессознательного парня по периметру. Приблизился: никакой реакции не последовало. Хмыкнув, он сделал шаг к голове.
— Ты Урату подарок оставил, так и я тебя так же награжу, — оскалился, замахиваясь для удара ногой в лицо.
Но не успел нанести удара, как позади раздался мягкий чарующий голос:
— Я бы на вашем месте не трогала того, кто только что вспыхнул на ваших глазах, но при этом не сгорел сам. У этого мальчика теперь есть могущественный покровитель, я бы не рекомендовала вам его злить.
Перкинс резко обернулся, видя перед собой красивую смуглую девушку лет двадцати-двадцати пяти. Длинные чёрные волосы, заплетённые во множество мелких косичек, большие глаза янтарного цвета, тонкие черты лица. Девушка была одета в светлую полупрозрачную рубашку и свободную юбку. Всё это венчал чуть припорошенный пылью плащ. На ногах красовались мягкие чёрные туфельки.