Преемница темного мага
Шрифт:
— Ее высочество велела вам передать, — послышался позади голос Айрона, и через несколько мгновений мне была вручена тонкая книга.
Во второй раз за последние несколько минут я испытала изумление. Мне была знакома и эта черная обложка, и пестрящие на ней потертости, и легкий, исходящий от нее запах затхлости. Это была та самая брошюрка, которую я читала в библиотеке на Сумеречной Жемчужине!
Предположив, что на фоне переживаний могу и ошибаться, я открыла ее, пролистала несколько страниц и убедилась: точно, та самая — сомнений и быть не могло!
И
— Откройте вторую страницу, — посоветовал Айрон. — Там найдете нечто полезное.
Я хотела было возразить, что текст на первых страницах расплылся и стал нечитаем, но, едва открыв рот, тут же его закрыла. Передо мной предстали совершенно ровные и разборчивые строки, едва начав читать которые я поняла, о чем идет речь.
Здесь описывались возможные последствия, какие влечет за собой принудительное возвращение души. Отбирая у смерти душу, нужно отдать что-то взамен. Иногда теряет сам некромант, иногда — тот, кому он помогает. Но бывает и такое, что никаких потерь не следует, а платой становится неполное слияние тела и души. Такое чаще всего случается, когда магией управляет неопытный некромант, — именно это, насколько я поняла, и произошло с отцом. У меня, тогда еще непроявленного темного мага, хватило сил, чтобы вернуть улетающую душу, но я не сумела сделать это правильно.
Теперь душа, находясь в теле, существовала как бы отдельно. Читая об этом, я ощущала, как на голове буквально шевелятся волосы. Это ведь настоящий кошмар! Глубина и Поднебесье, что я натворила…
Легче стало, когда я дошла до слов, что все обратимо. Целая страница посвящалась процессу восстановления и способу, как можно исправить совершенные ошибки. Пожалуй, впервые я по-настоящему жалела, что рядом нет Шатха, который мог бы помочь мне с этим разобраться. Приведенные инструкции были сложными, путаными, и в них я не понимала даже половины.
— Я все исправлю, — полушепотом сказала папе, снова взяв его за руки. — Обещаю…
Над текстом я просидела вплоть до самого вечера, не отвлекаясь ни на что. Вновь и вновь вчитываясь в ровные строки, я пыталась докопаться до сути, разобраться в них, выстроить упрощенную, доступную пониманию цепочку. Главный принцип я все-таки уловила, но вот с деталями по-прежнему было многое неясно. Единственное, в чем я была уверена, — исцеление отца требовало как минимум недели, и это в том случае, если бы за дело взялся опытный некромант.
Человеческие душа и тело во время жизни неразрывны и существуют друг с другом в полной гармонии. Душа, как тончайшая материя, словно бы пришита к телу мощными энергетическими потоками. Это как плетение кружев — точное, изящное, сложное. Когда я вернула душу обратно, то вместо кружева получился невнятный клубок нитей, некоторые из которых вообще сбились в узлы — это если говорить образно. К концу дня я добилась того, что, держа папу за руки, сумела их прочувствовать. А еще добилась тошноты и головокружения, сопровождаемого роящимися перед глазами черными точками.
— Поешьте, — велел вошедший в комнату Айрон, кивнув на уже давно остывший обед. — Если желаете, я принесу горячее.
— Не стоит, — возразила ему. — Я не голодна.
Прерываться на еду было просто непозволительно. Как я могла обедать, ужинать или вообще заниматься чем-либо другим, когда отец по моей вине находился в таком состоянии? Я не знала, сколько мне будет позволено оставаться в этой резиденции, сколько времени у меня в запасе, и намеревалась использовать каждую секунду… хотя в глубине души понимала, что это может оказаться бесполезным. Мне просто не хватит знаний и опыта, чтобы довести начатое до конца.
Ноги затекли, и я поднялась с пола, чтобы пересесть на кровать, как вдруг неожиданно для себя пошатнулась. Даже те крохотные шажки, которые я сделала, чтобы начать восстановление «кружев», отняли колоссальное количество сил.
— Если вы сейчас не выйдете на воздух и что-нибудь не съедите, я вынесу вас лично, на руках, и накормлю силой, — с убийственным спокойствием констатировал Айрон. — У меня приказ.
Забавно — где бы я ни оказалась, всегда находится тот, кто угрожает силой меня накормить…
Угрозу я намеревалась проигнорировать, но, когда этот массивный альв сделал шаг по направлению ко мне в очевидном намерении ее осуществить, пришлось сдаться. Бросив взгляд на папу, я тяжело вздохнула, взяла поднос с едой и вышла в зал. Там подошла к тому месту, где вчера сидела с принцессой, опустила еду на пол, но вместо того чтобы сесть, устало прислонилась к колонне.
Вечернее небо было розоватым, невесомым, легким, как перья в крыльях пегаса. Представшая взору красота уже не потрясала, но по-прежнему успокаивала, проливалась на сердце целебным бальзамом и мягко заставляла верить в лучшее.
Когда за моей спиной раздались приглушенные шаги, я подумала, что это Айрон, недовольный моим поведением, решил еще раз напомнить о необходимости поесть. Но когда звук шагов стих, я поняла, что они принадлежали не ему.
В моей душе прозвучали первые ноты тихой мелодии. Симфония, состоящая из разнообразных чувств, отозвавшаяся вибрацией в каждой клеточке тела. Ветер подхватил эту музыку, вплел в распущенные волосы и смешал с крупинками прилетевшего снега.
Боясь поверить себе, боясь довериться чуду, я медленно, впиваясь ногтями в ладони, обернулась… И встретилась с пронизывающим взглядом до боли родных прозрачно-голубых глаз.
Он стоял на расстоянии нескольких шагов от меня — ничуть не изменившийся, сильный, недоступный и прекрасный до невозможного, мужественный и холодный. Глаза единственные в его облике выражали подлинные, живые и горячие чувства.
Симфония зазвучала со всей силой, набрала мощь и, покинув меня, разлилась по залу, замку, по всем Сизым долинам. Затопила мир, как вышедшее из берегов непокорное море…
Мы стояли не шелохнувшись. Я не могла оторваться от этих глаз, не могла перестать видеть в них отражение себя самой и своих же чувств.