Прекрасна и очень несчастна, или Кто кинул маленькую принцессу
Шрифт:
– Ты шутишь? – голос показался мне знакомым. – Где ты здесь увидел хоть одну мало-мальски приличную девицу? Все помешанные на работе карьеристки и охотницы за толстыми кошельками, – тон говорившего выдавал крайнюю степень презрения. – Хотя есть, конечно, и исключение – девушка вне категории. Видел эту нелепую принцессу в пышном платье? Барышню под два метра ростом с «соответствующей» фамилией Маленькая?
Отчаявшись отцепить ткань от дверной ручки, но страшась, что услышу в свой адрес что-то еще более гадкое, я со всей силы дернула подол. Раздался треск разрывающейся материи, и на платье появилась дыра. Само собой, в области попы. Хорошо еще, что в результате происшествия
Увы, но мои манипуляции не остались незамеченными – на шум из-за ширмы выглянули мужчины и с интересом на меня уставились. Окатив их взглядом, полным презрения, я гордо развернулась и вернулась в зал, так и не достигнув цели своего путешествия – о том, чтобы прошествовать через весь коридор, сверкая дыркой на попе, под взглядами Борисова, а это, разумеется, был он, и его приятеля не могло быть и речи.
Лежа на тюремной кровати, пялясь на тусклый свет красной лампочки, свет в камере не выключали даже по ночам, я вновь переживала события того вечера так, как будто они случились вчера. Прошло пять лет, но оказалось, что раны все еще не зажили. Они лишь покрылись корочкой, которую сковырнула сегодняшняя встреча с Борисовым. И вот теперь болячки вновь кровоточат.
Нет, конечно, за эти годы мы и раньше встречались с адвокатом – город у нас небольшой, все спим под одним одеялом. Настолько, что мы с Борисовым даже неоднократно оказывались за одним банкетным столом. Когда это случалось, мужчина неизменно демонстрировал поведение истинного джентльмена, то ли забыв о том инциденте, то ли, напротив, стремясь загладить вину за него.
В меня же в его присутствии будто бес вселялся. Я становилась колкой, насмешливой, язвительной, а порой даже и грубой. Но если и задевали адвоката мои выпады, виду он никогда не подавал, демонстрируя безупречное воспитание. Иногда я задавалась вопросом, где оно было в тот злопамятный вечер, но надолго размышлениями на этот счет голову себе не забивала, стараясь тут же забыть о любых контактах с человеком, которого презирала всеми фибрами души.
И вот теперь, похоже, мне придется общаться с ним куда чаще, чем хотелось бы. Или нет? Вполне возможно, будучи бесплатным защитником, он не слишком старательно будет исполнять свои функции, и тогда наши свидания окажутся редкими. Но так ли это хорошо для меня? Терзаемая подобными вопросами, я в конце концов забылась тревожным, беспокойным сном.
Глава седьмая
Маленькая принцесса и большие неприятности
Знаете, – вспоминала через полвека Раневская, – когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
Даже если не принимать во внимание неудобство Майкиного костюма, ходить в нем постоянно я не могла. Не то чтобы мне хотелось прослыть тюремной модницей, но в конце концов это даже негигиенично. Следовало бы попросить надзирательницу вернуть мне казенный наряд – как я поняла, на следующее свидание с Ларисой рассчитывать можно не скоро, да и позвонить ей с просьбой о передаче тоже никак не получалось. Оставался только казенный комплект. По крайней мере, пока не узнаю здешние порядки – мои сокамерницы имели немало такого, что не слишком соотносилось с требованиями закона, как я себе их представляла. Но начинать «карьеру» зэка с его нарушений, как бы это глупо ни звучало в сложившихся обстоятельствах, мне отчего-то не хотелось.
Поэтому я твердо решила запросить у администрации новую одежду при первом же удобном случае. Первый такой представился во время утреннего обхода. И я честно попыталась заговорить с надзирательницей, но та грубо меня прервала, сообщив, что «заключенные говорят, только когда к ним обращаются». Второй же возможности не представилось и вовсе. И не то чтобы меня это очень огорчило, ведь так произошло из-за того, что меня после обеда выпустили на волю.
Событие, которое в моих мечтах знаменовали праздничные фейерверки и салюты, прошло более чем просто и обыденно. В камеру заглянула женщина-охранник и без всяких объяснений пригласила меня с вещами на выход. В «камере хранения» мне выдали сотовый и сумочку, одежду не вернули, видимо, приобщив ее к делу в качестве вещдока, а затем через самую обычную дверь, не украшенную ни шарами, ни цветами, я вышла на улицу. Небольшой двор, скрипучие ворота, равнодушный взгляд охранника, вот и все, что сопровождало меня на пути к моей новой-старой свободной жизни.
Жадно глотнув грудью воздух, я огляделась по сторонам и была чуть не сбита с ног налетевшей на меня подругой.
– Ленка, – вопила Лариса, заливаясь слезами, – родная! Как же я рада!
– Ну, ну, будет тебе, – проговорила я тоном вернувшегося с войны солдата. – Все хорошо. Ну, хватит слезы-то лить. Радоваться нужно.
– Так я и радуюсь, – всхлипнула Лариса. – Радуюсь, конечно! Ну, пошли, – проговорила она, подхватывая мою сумку. Я засеменила следом, наслаждаясь созерцанием окрестных пейзажей. Сказать по чести, виды были те еще – здешние городские пейзажи поражали своей убогостью. Но, поверьте, в тот момент с ними не могли соперничать никакие Венеции, Праги и Вены. Ни до, ни после не радовалась я так тому, что видела.
Щелкнул брелок сигнализации, и Ларин «Мини Купер» весело отозвался звуковыми сигналами и миганием фар. Подруга заботливо открыла пассажирскую дверь, дождалась, пока я усядусь, и только после этого, забросив вещи в багажник, прыгнула за руль.
Заурчал мотор, реагируя на поворот ключа зажигания, и мы медленно тронулись в путь.
Все еще не веря своему счастью, ожидая, что из ворот тюрьмы вот-вот выскочит охранник с дубинкой и помчится за нами вслед, требуя остановиться и вернуть меня в мой «новый дом», я смогла немного расслабиться только тогда, когда мрачное здание тюрьмы совсем скрылось из виду.
Переведя дыхание, я взглянула на следящую за дорогой подругу и потребовала:
– А теперь рассказывай, что произошло?
Та замялась:
– Лен, давай не сейчас, а? Давай позже, тебе нужно отдохнуть, помыться, в конце концов, а то… – Лариса сморщила нос, – ты уж извини, но пахнет от тебя не очень… Тюрьмой пахнет, в общем.
Я рассмеялась:
– Тебе-то откуда знать, какой у нее аромат?
– А я и не знаю, – весело улыбнулась подруга, – просто предполагаю.
Кивнув, я уставилась в окно и замолчала. Но ненадолго.
– Лар, ты просто скажи, меня насовсем отпустили или как?
Подруга с сочувствием посмотрела мне в глаза, а затем отвела взгляд.
– Ясно… И надолго меня выпустили? Это типа домашнего ареста, что ли?
– Да нет, ты что? Там, я думаю, совсем другой порядок. Тебя под залог выпустили. Это значит, подозрения с тебя не сняты, но просто возникли обоснованные сомнения в твоей безоговорочной виновности, и ввиду отсутствия очевидной твоей социальной опасности, а также того, что преступление совершено впервые, бла-бла-бла и все такое… В общем, вот!.. О боже, а что у тебя за наряд? – наконец-то обратила она внимание на мое одеяние.