Прекрасное время года Любовь
Шрифт:
— Тоже хочешь? — заметил его взгляд Сашка. Димон покачал головой. — Так и я — извиниться, — вернулся он к теме разговора.
— Неужели за то же самое? — хохотнул Димон, но увидев покрасневшие мочки ушей и бегающий взгляд Насти, сразу же растерял всю веселость. — Санек?! — с угрозой спросил он.
— Нет-нет, — поспешила Настя, завидев, что друг уже собирается ответить. — Мы вчера просто повздорили! Ты же видел, что я перебрала… хм… немного. Когда пришла в себя, обиделась на Сашку, что он вообще допустил такое. Ну и накричала на него!
— А почему тогда Сашка
— Ааа… Как истинный джентльмен! — нашлась Настя.
— Это так? — тихо спросил Димон, обращаясь к Сашке.
Тот во время их диалога не проронил ни звука, сосредоточенно собирая варенье с блюдца.
Молчание затянулось, Настя бросила умоляющий взгляд на этого сладкоежку, который — о чудо! — смог его увидеть боковым зрением и повернулся к наблюдавшему за ним исподлобья Димоном.
— Да, Димас, это так! Такую головомойку мне устроила! — хмыкнул он.
Тайком Настя облегченно выдохнула: слава Богу, ему хватило ума поддержать ее. Иначе, мало того, что вся эта история с поцелуем всплыла бы на самую поверхность, но и она бы еще прославилась врушкой.
Но было видно, что у Димона остались сомнения. Он вернулся к своему чаю, демонстративно откусив конфету. Сашка собрал ложкой все остатки варенья и, поглядывая на друга, важно отправил ее в рот. Два друга сидели напротив, и, создавалось такое ощущение, что незримо соревновались в чем-то. В воздухе запахло грозой.
Настя беспомощно переводила взгляд с одного на другого. Что же ей делать?.. Может, в карты предложить сыграть? Или в лото?.. Что там еще у нее было-то?
«Хоть в города играй, а очевидно одно: на твоей кухне сидят два самца и соревнуются в своей крутости! Любая твоя затея вылезет тебе же боком!» — ворчливо предупредила она мысленно саму себя.
Игра в гляделки затягивалась, а Настя все не могла придумать, как ей быть. Это же два ее самых близких друга. Она не хотела с ними ругаться, не хотела их обижать и очень не хотела, чтобы они переругались между собой. Ситуация!
В конце концов ей это надоело.
— Ребят, если вы не против, я бы хотела немного отдохнуть. После вчерашнего еще немного не по себе, — почти не соврала она.
— Да, конечно, Настюш, — улыбнулся Димон, обращая-таки на нее внимание. — Проводишь нас? — посмотрел он на Сашку, спрашивая глазами, идет ли тот.
Сашка поднялся следом за другом и пошел в прихожую.
Их уход напоминал съемку замедленного действия, настолько все неторопливо они делали: тщательно завязывали шнурки, застегивали все кнопочки и замочки на куртках, расправляли воротники и рукава…
Но вот, наконец, они в полной экипировке выжидающе посмотрели синхронно на Настю.
— Пока, мальчики, — постаралась мило улыбнуться она им и даже помахала.
— Пока, Настен, — подошел к ней Димон, и, слегка приобняв, чмокнул в щеку.
— Пока, Настюш, — едва ли не отодвинул Димона Сашка и, прижав ее к себе, поцеловал ее в другую щеку и, улыбаясь, заглянул в глаза.
Затем эти двое ушли.
Настя устало привалилась к закрывшейся двери.
«Ну и что это было?!»
Глава 13. Перемирие
Настя готовила отчет по мероприятиям за прошлый месяц. Мелькали на экране рабочего моноблока колонки цифр и описаний,
После ухода Димона и Сашки она больше решила не испытывать судьбу, — мало ли, вдруг вернутся, хоть вместе, хоть кто-то один, — а собрала вещи и уехала к родителям, трусливо скрывшись ото всех за большой дубовой дверью их дома. Пробыв там до самого вечера воскресенья, она попросила отца отвезти ее домой. Посидев с папой на ее кухне и выпив по несколько кружек чая, они переговорили почти обо всем на свете — все же Настя была больше папиной дочкой. В какой-то момент она даже хотела поделиться с родителем событиями прошлых недель, но потом передумала. А папа разложил по полкам холодильника многочисленные банки, которые мама нагрузила в большую сумку, и поцеловав дочь на прощание, уехал ближе к полуночи.
Оставшись одна, Настя тоскливо побродила по пустым комнатам. За два дня она уже привыкла к маминому голосу, почти беспрестанно рассказывающим какие-то истории, дающим советы и наставления. Было здорово прогреть косточки в баньке, которую папа тут же растопил, как только Настя сообщила, что приехала на все выходные, после нее попить липового чая с медом и пышными булочками с корицей, которые мама напекла, будто чувствуя, что приедут гости. Потом они с папой сидели в крытой беседке почти до трех ночи, закутавшись в пледы и растопив там небольшой камин, папа принес свою наливочку, и под тихие разговоры они располовинили небольшой хрустальный графинчик. Мама давно уже спала, она привыкла ложиться рано, но зато и поднималась ни свет ни заря!
Утром в воскресенье Настю разбудил умопомрачительный запах пекущихся блинов. Накинув халат, она вышла из комнаты и сонно поплелась на кухню на зов этих искушающих ароматов. Увидев ее, мама сразу же достала из холодильника свежую деревенскую сметану, несколько креманок с разным вареньем, мед, сгущенку и усадив дочь за стол, налила большую кружку теплого молока.
С почти благоговейным трепетом Настя оглядела стол — это все для нее! Несколько сортов варенья так и переливались своей тягучей сладостью: малиновое, клубничное, смородиновое, абрикосовое… Увидев последнее Настя вспомнила про Сашку. Видимо, теперь это варенье всегда будет ассоциироваться с ним. Украдкой вздохнув, она прогнала все лишние мысли и занялась самым приятным занятием на свете — поглощением маминых блинов!
А потом несколько часов просидела в маминой мастерской, наблюдая, как та шьет своих кукол. Многочисленные полки были уставлены разными коробочками, сундучками, стопками тканей и наполнителей. Также можно было видеть и краски, высокие стаканы с кисточками разного размера и стеклянные баночки, доверху набитыми разноцветными пуговками или бусинками. От всех предметов веяло духом творчества. Настя даже попробовала сшить платье для куколки — хранительницы, и у нее это здорово получилось, а сам процесс неожиданно увлек. После обеда они с мамой немного поработали в просторной теплице, которую папа смастерил еще в те годы, когда на месте дома только зиял большой глубиной котлован, — и сколько раз она их выручала! Было приятно отвлечься от тяжелых раздумий, от городской суеты и шума и насладиться умиротворением и тишиной. Было слышно шумное чириканье стайки воробьев в густой зелени кустов сирени и радостное щебетание какой-то невидимой птахи где-то вдалеке.