Прекрасное время года Любовь
Шрифт:
Саша с сожалением еще раз посмотрел на чемодан, стоявший в углу. В комнате не осталось ее вещей, только несессер и косметичка, чтобы утром привести себя в порядок. Джинсы и водолазка лежали в гостиной после глажки. Вздохнув в очередной раз, он как-то тяжело поднялся и вышел следом за Настей.
Без аппетита чем-то перекусив, Настя и Саша вернулись комнату и несмотря на то, что часы показывали без четверти десять, легли.
Сон не шел. Не выдержав звенящей тишины, Настя взмолилась.
— Давай о чем-нибудь
— Давай, — с готовностью поддержал ее он.
Пошел спокойный, ни к чему не обязывающий разговор. Они говорили о детстве, вспоминали места, которые они посетили в Санкт-Петербурге, смеясь, обсудили случай о том, как он нес ее на руках от магазина в сторону дома… А потом Саша неожиданно ее поцеловал и потянул к себе.
Не было страсти и всепоглощающего сумасшествия, как прежде, но было море нежности, сами касания были пронизаны лаской и преданностью друг другу. Каждым вздохом, каждым поцелуем, каждым движением они признавались в чувствах другому.
Заснули они уже далеко за полночь.
А утром они прощались у терминала. На Сашу смотрели полные слез серые глаза, жадно глядящие на него, старающиеся запомнить каждую черточку любимого лица. Он и сам так же внимательно вглядывался в дорогие сердцу черты, держа свои эмоции под контролем.
Наконец, объявили посадку, и они, обнявшись крепко напоследок, разжали руки, отпуская друг друга.
Уже в самолете Настя дала волю слезам.
Глава 39. Новая игрушка
Радостные родители встретили непривычно молчаливую дочь в аэропорту. Прижав к себе будто одеревеневшую Настю, мама беспокойно оглядела ее, отмечая, как осунулся ее дорогой ребенок. Постаравшись вызвать ее на разговор на протяжении всего обратного пути и встретив глухую оборону, мама списала все на усталость с дороги и не стала допытываться, посчитав, что после отдыха она сама все расскажет.
Доставив ее домой, родители помогли с багажом и, еще раз поцеловав на прощание, уехали домой, обменявшись обеспокоенными взглядами.
Понемногу жизнь вернулась в привычное русло. Настя ходила на работу, со временем начиная задерживаться все дольше и дольше в офисе. Она не хотела возвращаться в пустые стены своей квартиры, слушать тишину и мучительно страдать по тому времени, когда она была рядом с Сашей. Рыдания стали мучительным спутником каждой ночи, ее душа разрывалась от тоски по нему, а тело желало его прикосновений и объятий, губы скучали по его требовательным поцелуям, а ночных телефонных разговоров, хоть они и длились часами, все больше не хватало, чтобы выразить все, что было на сердце. Она буквально таяла с каждым днем все больше и больше.
Недели через две родители вместе с Крис, искренне переживающие за Настю, насели на нее, стараясь выяснить причину такой разительной перемены, но девушка лишь молча выслушала их стенания по поводу ее поведения и пообещала родителям приехать к ним на все выходные. Она надеялась,
Дочь действительно провела с родителями все выходные, даже просидела с отцом до поздней ночи на той самой верандочке с барбекю, где отмечали ее день рождения. Но даже усталость от насыщенного дня не дала ей возможности спокойно уснуть. Почти до самого утра она пролежала без сна в своей кровати, ожидая звонка от Саши, но он не позвонил. Настя знала, что их подняли по тревоге, и что там творилось у него, могла только догадываться.
Он позвонил ей ближе к полудню на следующий день, рассказав, что сбежали два опасных преступника, и они сейчас вынуждены искать их, организовав патрули и прочесывая весь город. Судя по голосу, он не спал всю ночь, однако, уставший и вымотанный до края, Саша позвонил ей, прежде чем упал на кровать, почти без сил, воспользовавшись пересменкой для отдыха. Через шесть часов ему нужно было опять заступать на пост.
Отправив его спать, Настя попросила лишь позвонить или написать, как только у него появится возможность. Беспокойство за него душило ее настолько, что она даже не смогла общаться с родителями, нормально отвечать на вопросы и отказалась съездить с ними на сельский рынок.
Оставшись одна, Настя бесцельно слонялась по дому, не зная, чем себя занять, чтобы отвлечься. В полнейшем раздрайве она вошла в мамину мастерскую, надеясь проникнуться духом спокойствия и умиротворения, царивших в святая святых матери. На полках все так же стояли баночки с мелкими пуговками, бусинами, глазками для игрушек и прочей мелочью; на столе лежали лоскуты тканей и заготовки для мягких тельцев, сшитые ручки и ножки сказочных зверей, основы для голов и мордочек.
Почувствовав внезапное желание, девушка присела на мамино любимое кресло, взяла в руки заготовки и углубилась в творчество…
Когда родители приехали с рынка, они обнаружили Настю все там же, в мастерской. На коленях у нее красовался только что сшитый ее руками маленький медвежонок.
— Какая прелесть! — восхищенно произнесла мама, беря в руки новую игрушку. — Настя, у тебя талант! Он такой нежный и милый!
Дочь, довольно улыбаясь, потянулась, разминая затекшее тело. Эти часы, пока она занималась медвежонком, она полностью погрузилась в процесс, отпустив тягостные мысли.
— Меня прямо завлекло все это, — обвела она рукой мастерскую. — Даже про время забыла.
Впервые на ее лице появилась искренняя улыбка облегчения.
Родители довольно переглянулись. Их дочь преобразилась и стала похожа почти на прежнюю Настю, только выпирающие скулы напоминали о непростых неделях в ее жизни.
— Меня тоже всегда поглощает процесс создания новых игрушек, — с улыбкой сказала мама, подходя ближе и обнимая дочь.
— Можно, я его возьму себе? — робко протянула Настя руки к медвежонку, который перекочевал в отцовы руки.
— Конечно, — улыбнулся папа, протягивая ей игрушку.