Прекрасные создания

В нашем городе лишь два типа людей — «застрявшие и глупые». Это мой отец так классифицирует горожан и соседей — мол, здесь живут только те, кто был вынужден остаться или оказался слишком тупым, чтобы

уехать. Все прочие нашли пути и способы убраться отсюда. Было нетрудно догадаться, к какой категории он причислял самого себя, но у меня никогда не хватало мужества выяснить, что же его заставило «застрять». Мой отец писатель, и мы живем в Гэтлине, штат Южная Каролина, потому что Уоты всегда обитали в этих местах — с тех пор как мой прапрапрапрадед Эллис Уот погиб в сражении на другом берегу Санти во время Гражданской войны.

Впрочем, местные жители не называют эту бойню гражданской войной. Люди в возрасте до шестидесяти лет упоминают о ней как о «войне между штатами», а старики за шестьдесят именуют ее «северной агрессией», словно Север каким-то образом затеял ссору с Югом из- за бракованной кипы хлопка. Так говорят все, кроме моей семьи. Мы называем эту войну Гражданской.

Есть еще одна причина, по которой я мечтаю выбраться отсюда.

Гэтлин не походит на те небольшие городки, которые показывают в фильмах (если только это не фильм пятидесятилетней давности). Мы находимся слишком далеко от Чарлстона, чтобы иметь свой «Старбакс» или «Макдоналдс». У нас имеется лишь «Дэ...и кин...» (когда парни из «Gentrys» [1] покупали филиал «Дэари кинг» [2] , у них не хватило денег на новые буквы). Наша библиотека до сих пор располагает только карточным каталогом, на школьных досках пишут мелом, а общественным бассейном служит озеро Моултри — большая лужа с коричневой водой. Вы можете посмотреть любой новый фильм (при условии, что он вышел на DVD), но для этого вам придется проехать в Саммервилль, где есть кинотеатр и колледж. Все наши магазины находятся на Мэйн-стрит. Хорошие дома украшают Речную улицу, а прочие жилища располагаются южнее трассы номер девять, где тротуар потрескался и давно превратился в бетонное крошево — что ужасно неудобно для прогулок, но идеально подходит для швыряния камней в опоссумов, самых подлых и злобных тварей из всех живых существ. Вы никогда не увидите этого в фильмах.

Жизнь в Гэтлине не отличается особой сложностью. Гэтлин — это Гэтлин. Соседи несут дозор на своих верандах, изнемогая от знойного ветра и невыносимой жары. Все видно на мили вокруг. Но их бдительное наблюдение бессмысленно. Здесь никогда ничего не меняется. К примеру, завтра будет первый учебный день в средней школе имени Джексона Каменной Стены [3] , а я уже знаю все, что там случится, — где я буду сидеть, с кем говорить, кто как пошутит, кто чья девушка, кто и где припаркуется на школьной стоянке. В нашем краю не бывает сюрпризов. Иногда у меня создается впечатление, что мы живем в эпицентре абсолютного застоя. По крайней мере, мне так показалось, когда в последнюю ночь лета я закрыл потрепанную «Бойню номер пять» [4] , отложил айпод в сторону и выключил свет.

Хотя я мог бы и не выключать настольную лампу. Это было какое-то наваждение! Мне снова приснилась та девушка. И в конце сна меня ожидала могила. Вот только я не видел, как наступала моя смерть.

Долгое падение. Я свободно падал, переворачиваясь в воздухе.

— Итан!

Она звала меня, и уже один звук ее голоса заставлял мое сердце биться чаще.

— Помоги мне!

Она тоже падала. Я вытянул руку, пытаясь схватить ее за запястье. Я тянулся к ней изо всех сил, однако мои пальцы ловили лишь воздух. Под ногами не было земли, но я чувствовал грязь на ладонях. Кончики наших пальцев соприкоснулись, и я увидел в темноте зеленые глаза. Затем ее рука выскользнула из моей. Я ощутил ужасную потерю.

Лимоны и розмарин. Я чувствовал ее запах во сне. Но мне не удалось удержать ее за руку. И я не знал, как жить без этой девушки.

Задыхаясь, я рывком сел на кровати.

— Итан Уот! Просыпайся! Я не позволю тебе опоздать в школу в первый же учебный день.

Снизу доносился голос Эммы. В темноте я разглядел пятно тусклого света. Услышал, как барабанят капли по ставням старого дома. Очевидно, утро выдалось дождливым. И я, скорее всего, нахожусь в собственной спальне.

Из-за дождя воздух в комнате казался горячим и влажным. Как странно! Почему окно открыто? В голове пульсировала боль. Я упал назад на подушку, и сон немного отступил. Вокруг безопасность и уют моей комнаты и нашего древнего дома. Я лежал на скрипучей деревянной кровати, где представители шести поколений Уотов преспокойно спали до меня и не проваливались в черные дыры. И с ними, наверное, никогда не случалось ничего подобного.

Я посмотрел на потолок, окрашенный в синий небесный цвет, чтобы шмели-плотники не устраивали здесь своих гнезд. Что происходит? Этот сон снится мне уже несколько месяцев. Он не запоминается целиком, но та часть, которую я знал, всегда повторяется. Девушка падает, и я падаю. Я пытаюсь помочь ей, удержать ее, но не нахожу опоры. И знаю, что, если не получится удержать девушку, с ней случится что-то ужасное. Но это немыслимо. Я не вынес бы такой потери. Похоже, я влюбился в эту незнакомку — влюбился даже не с первого взгляда, а до него!

Происходящее представлялось мне чистым безумием, потому что она была просто девушкой из сна и я даже не знал, как она выглядит. Мой кошмар длится уже который месяц, но я никогда не видел лица незнакомки или просто не мог запомнить его. Каждый раз, когда я терял ее во сне, оставалось лишь жуткое чувство отчаяния. Рука девушки выскальзывала, и мой желудок буквально переворачивался — так чувствуешь себя на американских горках, когда тебя бросает вниз на большой нисходящей петле. Бабочки в животе. На мой взгляд, дурацкая метафора. Скорее, похоже на пчел-убийц.

Впечатления от сна ослабевали. Я уже подумывал отправиться в душ. Наушники по-прежнему болтались на шее. Я взглянул на айпод и увидел в списке песню, которую еще не слышал. «Шестнадцать лун». Откуда она взялась? Я выбрал ее для воспроизведения. Зазвучала мелодия. Голос я не узнал, но песня казалась смутно знакомой.

Шестнадцать лун, шестнадцать лет, Шестнадцать ужасов из бездны, Шестнадцать грез, и плач во сне, Твое паденье неизбежно...

Музыка навевала уныние и бросала в дрожь. Какой- то гипнотический эффект.

— Итан Лоусон Уот!

Крик Эммы прорвался через мелодию. Я отключил айпод и, отбросив покрывало в сторону, сел на кровати. Можно было подумать, что на простыню швырнули горсть песка. Однако я знал, что это было не так. Просто засохшая грязь. Она чернела и у меня под ногтями — как в прошлый раз, когда я видел сон с исчезавшей девушкой.

Смяв простыню, я сунул ее в корзину для белья под потный тренировочный костюм. Уже в кабине душа, натирая руки мылом, я попытался забыть о назойливом кошмаре. Его последние обрывки исчезали вместе с грязью, уходившей в отверстие стока. Я верил, что если не буду думать о нем, то ничего плохого не случится. Это был мой подход ко многим ситуациям, возникавшим в жизни. Я практиковал его уже несколько месяцев. Но он не действовал в случае с девушкой из сна. Я не мог сопротивляться мыслям о ней. Раз за разом я возвращался к снам о незнакомке, по-прежнему не находя никаких объяснений. Что тут скажешь? Это стало моей тайной. Мне исполнилось шестнадцать лет, и я влюбился в девушку, которой не существует на свете. Я медленно сходил с ума.