Прекрасный принц
Шрифт:
Когда они, наконец, засыпали, Тэйлор переключалась на Дэниела. Ее истории на ночь являлись их особым временем. Единственной проблемой было то, что рассказы о Дэниеле Буне и Дэвиде Крокетте были почти уже все исчерпаны. Тэйлор уже называла сына одним коротким именем Дэниел и, так как он никогда не поправлял ее, решила, что он склоняется в пользу этого имени. Однако, когда она спросила его, какое имя он выбрал, мальчик ответил, что еще не решил окончательно.
Сегодня все было как обычно. Сын заснул. Она поправила на нем одеяло и сама нечаянно
– Ну и долго ты так собираешься продолжать? – спросил он.
Тэйлор без сил опустилась в кресло-качалку и устало начала расплетать косу.
– Что продолжать? – не поняла она.
– Ты просто изматываешь себя до полусмерти, – пояснил Хантер.
– Это верно, Тэйлор, – подхватила Виктория.
– Просто я сегодня немножко устала, – призналась Тэйлор. – А когда у меня войдет в привычку делать обычные дела каждый день, я стану более организованной и буду меньше уставать. Я делаю все страшно медленно, но это только потому, что я учусь по ходу дела. Я готовила мыло целых три дня, а на это не должно уйти больше одного.
– Ты хочешь сказать, что собираешься делать определенную работу по дому в определенные дни? – поинтересовалась Виктория. Она посмотрела на Хантера, чтобы понять, знает ли он, о чем идет речь. Но он не обратил на Викторию никакого внимания, а лишь хмуро смотрел на Тэйлор.
– Конечно, – ответила Тэйлор. – В провинции все женщины устанавливают себе дни для выполнения определенных обязанностей по дому. В понедельник стирка, во вторник – глажение. В среду – выпечка, а…
– Ради всего святого, где ты слышала эту чушь? – пробормотал Хантер.
Тэйлор не понравились его тон и откровенная насмешка.
– Я читала об этом в записках миссис Ливингстон. И мне это представляется весьма разумным.
Виктория присела на лавку и сложила руки на коленях.
– Ты просто вгоняешь себя в гроб, – сказала она подруге. – Ты соорудила огород, распаковала весь наш багаж и наготовила столько мыла, что нам теперь его хватит на ближайшие три года.
– Но зато мне не придется его готовить очень долго, – поспешно проговорила Тэйлор.
Виктория повернулась к Хантеру:
– Она сказала, что завтра будет делать свечи. Не могу представить, зачем они нам нужны. У нас полно фонарей.
– Скажи, что именно ты хочешь всем этим доказать? – в упор спросил Хантер.
Она слишком устала, чтобы солгать или придумать какую-нибудь умную полуправду:
– Что я не хрупкая.
Ее ответ поразил Хантера. Глаза его широко раскрылись, и он с трудом удержался от улыбки. Сегодня Тэйлор точно выглядела очень хрупкой. Она была белая как бумага, с синяками под глазами.
– Кто сказал, что ты хрупкая? – снова спросил он, зная ответ наперед.
Ответила ему Виктория:
– Могу поспорить, что это сказал Лукас. Тэйлор согласно кивнула в ответ:
– Я хочу, чтобы он понял, что я могу выдержать жизнь здесь.
– И тогда он не станет вынуждать тебя уезжать отсюда, – проговорила Виктория.
– Да, именно так.
– Если только не… – начал Хантер. Тэйлор перебила его:
– Я буду очень признательна, если ни один из вас не передаст наш разговор моему мужу. Просто мне хочется, чтобы он сам убедился, что я сильная и полна решимости… и счастлива, черт побери. А теперь, извините меня, я пойду спать. У меня был трудный день.
– А к чему ложиться спать? – спросил Хантер. – Тебе все равно через час вставать.
Тэйлор и сама задавала себе тот же вопрос раз десять за последнюю неделю. Ей и правда казалось, что как только она кладет голову на подушку и засыпает, солнце сразу встает на небе.
– Не надо иронизировать, – пробормотала она.
И прошла в комнату Виктории, чтобы умыться и переодеться в ночную рубашку. Когда услышала, как закрылась входная дверь, она снова вошла в свою комнату.
Виктория предусмотрительно приготовила ей постель. Она немного разрумянилась, и Тэйлор подумала, что Хантер, наверное, снова поцеловал ее.
– Как твои дела с Хантером? – поинтересовалась она. – Вы ладите?
– Сначала ложись. Ты просто валишься с ног, – посоветовала ей подруга.
Тэйлор сделала так, как ей велели. Улыбнулась, когда Виктория поправила на ней одеяло. Было приятно чувствовать, что кто-то заботится и о ней. Она похлопала по кровати, чтобы Виктория села рядом, и немного подвинулась.
Подруга сама ответила на вопрос, который Тэйлор так хотелось задать, но она не решалась.
– Он каждый Божий день желает мне спокойной ночи и обязательно при этом целует меня, – прошептала Виктория. – Иногда даже не один раз. Похоже, ему все равно, что я толстею и становлюсь такой неуклюжей и страшной.
– Ты совсем не страшная, а, наоборот, светишься от счастья – именно это он и видит в тебе.
– Но он все еще говорит, что уедет, как только родится ребенок.
– Может быть, еще передумает.
Виктория согласно кивнула, но по ее лицу было понятно, что она в это не верит. – Тэйлор, чем я могу помочь тебе?
– Дай мне один совет. Скажи, что делать с Джорджи и Элли? Скажи честно, что ты думаешь об их поведении. Ведь они уже не такие маленькие и должны слушаться и подчиняться хотя бы самым простым правилам, не так ли?
Виктория улыбнулась:
– Ты ведь знаешь, что я люблю и обожаю Дэниела и девочек, правда?
– Конечно, знаю.
– Дэниел такая прелесть. Я, правда, заметила, что он становится самоуверенным и упрямым, но все равно способен прислушаться к разумному мнению. С ним не так трудно, но вот девочки…
– Что?
Виктория тяжело вздохнула:
– Они просто маленькие бесенята.
Тэйлор не могла не согласиться с таким мнением, но как мать почувствовала, что должна защитить своих крошек.