Прекрасный возраст, чтобы умереть
Шрифт:
– Вадим, пожалуйста, прекрати, мы сейчас поругаемся…
– Ладно, Люба, я так тебе скажу, – лицо Вадима стало вдруг серьезным, а глаза и вовсе потухли. – Конечно, дела наши зашли далеко, и деньги отдавать нужно. Хотя бы пару миллионов надо срочно погасить. И если ты не попросишь денег у сестры, мы пропали. Боря Самсонов продал машину, но не просто так, а потому что ему приглянулся дом, и он собирается его покупать. Конечно, деньги у него есть, но не все. Дом трехэтажный, дорогой, стоит на самом берегу Волги, с огромным садом, бассейном, баней и гаражами… Короче, он намекнул мне вчера, что ему нужны эти два миллиона, что мы ему
– Постой, какие еще два миллиона? Мы же всего должны два… всем нашим знакомым, плюс ипотека…
– Нет, моя дорогая. Просто я не хотел тебя расстраивать. Всего мы должны три с половиной миллиона. Но это так, для справки. Люба, ты должна встретиться со своей сестрой, и не просто так с ней кофе пить, а серьезно поговорить. Придумай что-нибудь, скажи, что мы должны и что, если мы не расплатимся, нас вообще закатают в асфальт… Она у тебя девочка добрая, поможет…
– Три с половиной миллиона?! Вадим, но откуда такие деньги? Мы же с тобой все записывали, все долги, расходы…
– Я еще взял машину в кредит.
– Что-о-о?!!
– Не мог удержаться… Представляешь, она выглядит как золотая, «Ауди», такая красавица…
– Да ты просто с ума сошел!
– Люба, ты успокойся и выслушай меня. Я скажу тебе сейчас очень простую вещь, которую ты должна себе уяснить. Вот ты считаешь меня бездельником, неудачником и все такое. Что меня все обманывают, предают, подставляют… Но скажи, в чем это проявляется? Мы что, сидим голодные? Или живем в бараке? Или у нас нет денег на врачей? У нас есть все! Мы полностью защищены. Мало ли чего я рассказываю людям, пусть они верят, что меня действительно кто-то там надул, воспользовался моим доверием, да пусть даже думают, что я просто дурак, мне-то что?! Я вообще не гордый! Я практичный, понимаешь? Важно, что все наше окружение считает меня славным малым, веселым человеком, который вносит в компанию нотку легкомысленности, делает вечеринку веселой и заставляет всех поверить в то, что жизнь, в сущности, прекрасна! Каждый человек должен научиться пользоваться собой, как инструментом, чтобы добиваться поставленной цели. Меня люди любят просто так, понимаешь? Пусть смеются за спиной, пусть считают меня глуповатым, пусть! Пускай даже жалеют, я не против, в конечном счете, жалость иногда смахивает на любовь! Я для этих наших местных тузов, мнящих себя сливками общества, очень хороший фон, понимаешь?
Люба слушала его, чувствуя себя совершенно сбитой с толку.
– Какой фон, Вадик, о чем ты?
– Да на моем фоне они чувствуют себя по-настоящему благополучными, понимаешь? А-а-а!.. – Он вдруг отмахнулся от нее, словно заведомо зная, что она его все равно не поймет. – Ладно, объясню, как ребенку. Моя работа заключается в том, чтобы расположить общество к себе и выкачать из него деньги, а твоя – в том, чтобы убедить твою сестричку покрыть все наши долги. И тогда мы с тобой будем в шоколаде!
– И ты… И ты думаешь, что это все реально? И что Валя действительно даст нам все эти миллионы?
– Уверен! Причем ей это будет даже приятно!
– Но почему?
– Да потому, что она у тебя идеалистка, понимаешь? Она в душе, быть может, будет тебе даже благодарна за то, что ты позволишь ей помочь тебе.
– Я не понимаю…
– Она тебя спасет и благодаря этому почувствует себя настоящей героиней. Этот поступок сделает ее еще более благородной в собственных глазах. К тому же это еще больше сблизит вас.
– Вадик, поверь мне, это простой набор фраз… Ты можешь обманывать кого угодно, да только не меня, – заплакала Люба. – Она будет презирать меня и тебя, нас. И если даже даст денег, то чтобы только отделаться от меня… Я не смогу, не смогу…
– Ну и дура.
– А других способов не существует?
– Существует, – он приблизил свое лицо к ее лицу и заглянул в ее опухшие и мокрые от слез глаза. – Убей ее и тогда ты, ее единственная наследница, получишь все.
2. Саратов, декабрь 2013 г.
Глафира поставила чашку кофе перед господином в черном меховом пальто. Немец, подумала она, внимательно разглядывая его бледное, словно напудренное лицо с благородными чертами: черные крупные глаза, крючковатый нос, полные темные губы. Он произнес всего несколько слов, с сильнейшим акцентом, так мог говорить человек практически любой европейской национальности, но Глафира почему-то сразу решила, что он именно немец.
– Елизаветы Сергеевны сейчас нет, она появится через полчаса, у нее суд, – весело солгала Глафира. Лиза вышла из своей адвокатской конторы еще три часа тому назад, чтобы не торопясь и получая удовольствие от процесса, пройтись по магазинам и купить подарки к Рождеству своим близким и друзьям. Глафира сама отправила ее, убедив не тянуть долго с этим важным делом, пока в их работе образовалась небольшая пауза.
«Глаша, а вдруг я уйду, и к нам придет какой-нибудь интересный клиент?» – недоверчиво спросила Лиза, тем не менее набрасывая на плечи шубку. Она была в прекрасном расположении духа, выглядела очень счастливой, веселой. И не удивительно, ведь из долгой командировки возвратился ее муж, Дмитрий, и ее вынужденному одиночеству, наполненному работой и заботами о маленькой дочке, настал конец. Теперь Дима будет дома, они вместе встретят католическое Рождество, потом Новый год, затем еще одно Рождество, и будет им тихое семейное счастье…
Однако, как она прочувствовала, что накануне Рождества к ним заглянет новый клиент?!
– Мне кажется, я где-то вас уже видела, – сказала Глафира, устраивая рядом с чашкой с кофе блюдце с печеньем. На этот раз она сказала чистую правду. Ей действительно показалось, что она где-то уже видела это лицо, и оно ассоциировалось у нее почему-то с церковью и земляничным мороженым. – Вы случайно не священник?
– Я – органист, – не изменяя своему великолепному акценту, произнес каким-то обреченным тоном мужчина. – Меня зовут Густав Валенштайм.
Ну, конечно! Густав Валенштайм – известный органист, музыкант, афиши которого были расклеены по всему городу, в особенности же много их было в районе городской консерватории, на тумбе, расположенной как раз напротив кафе-мороженого «Баскин Роббинс», где Глафира так любила бывать и где всегда заказывала земляничное мороженое!
– Я вспомнила, кто вы! Знаю, что Лиза была на вашем концерте в консерватории в прошлом году! И что, сейчас вы тоже у нас в городе на гастролях?
– Да, но… К вам я пришел, к сожалению, совершенно по другому и очень печальному поводу.