Прекрасный желтый Дунай
Шрифт:
— Господи… да… господин…
— И вы намереваетесь отчалить?
— Как видите, господин…
Казалось, рыболов ждет, что незнакомец представится.
— Господин Егер [39] , — услышал он наконец. — Я австриец, а поскольку вы венгр, мы созданы, чтобы понять друг друга.
— Что угодно господину Егеру? — В голосе Ильи Круша угадывалось некоторое недоверие.
— Господин Круш, я наслышан о ваших рыбачьих подвигах. И вот захотелось познакомиться с вами. Проект спуститься вниз по Дунаю с удочкой в руке весьма оригинален,
39
Егер (нем.) —охотник.
— Какое, господин Егер?
— Во сколько вы оцениваете рыбу, которую рассчитываете поймать за время плавания?
— Может, в сотню флоринов, — поколебавшись, предположил Илья Круш.
— Хорошо, предлагаю вам пятьсот… Да, пятьсот флоринов, при условии, что каждый вечер буду забирать вашу выручку.
— Пятьсот флоринов! — охнул Илья Круш.
Решительно, рыболов из Раца мог заключить блестящую сделку. Две премии в Зигмарингене, то есть уже двести флоринов, плюс пятьсот господина Егера складывались в сумму, на которую он никак не рассчитывал. Оставалось только решить, можно ли всерьез отнестись к такому предложению.
— Что вы на это скажете? — Казалось, господин Егер боится получить от ворот поворот.
— А что тут скажешь, — пробормотал Илья Круш, — соблазнительно, господин Егер… если только вы не шутите…
— Я бы не позволил себе шутить с господином Ильей Крушем, — несколько сухо возразил господин Егер, — и вообще я никогда никого не разыгрываю.
— Значит, — продолжил Илья Круш, — вы собираетесь подняться на борт моего судна…
— Именно так, господин Круш, это необходимое условие.
Илья Круш явно растерялся и никак не мог найти подходящего ответа.
— Ваше судно достаточно вместительно для двух человек…
— Конечно, господин Егер, и в рубке есть два места…
— Именно так мне и показалось.
— Но путешествие будет продолжительным… Может, месяца два, и…
— У меня в чемодане есть все необходимое: и белье, и одежда…
— Так вы уже основательно подготовились? — Илья Круш внимательно оглядел собеседника.
— Да, господин Круш. Я знал, что вы должны прибыть в Ульм, и поджидал вас… я шел за вами во время вашей прогулки по городу… даже оставался всю ночь на набережной, чтобы не пропустить вашего отплытия… и я готов прямо сейчас, если вы позволите составить вам компанию, отправиться в путь.
— И предлагаете пятьсот флоринов? — переспросил Илья Круш.
— Ровно пятьсот, и вот половина в задаток. — Господин Егер протянул пачку банкнот.
Илья Круш принял деньги, осмотрел их, внимательно пересчитал, как бы давая понять, что еще не совсем доверяет господину Егеру, но того, казалось, это ничуть не задело.
К тому времени к берегу стали приближаться люди: одни шли сверху, другие — снизу, часть — по улицам левого берега. Никакого сомнения, весть о присутствии Ильи Круша разнеслась по городу, и, чтобы избежать встречи с поклонниками, рыболову нельзя было терять ни секунды.
Заметим, что господин Егер, чье лицо помрачнело при появлении любопытных, также заторопился. Он снова задал вопрос Илье Крушу:
— Так вы согласны?
Хотите — верьте, хотите — нет, но Илья Круш принял предложение, и минуту спустя плоскодонка уже отдалась течению, а господин Егер стоял на борту рядом с ним.
Когда зеваки приблизились к воде, лауреат «Дунайской удочки» находился в двадцати туазах [40] от берега, так что они смогли лишь издалека приветствовать его громкими «ура!».
40
Туаз — старинная французская мера длины, равная 1,949 м.
V
ОТ УЛЬМА ДО РЕГЕНСБУРГА
Даже в Ульме, пересекая очаровательное королевство Вюртемберг, Дунай представляет собой весьма скромную речку. Она еще не впитала в себя воды больших притоков, которые увеличивают ее мощь, и ничто здесь не предвещало ее превращения в одну из самых значительных рек Европы. Средняя скорость водного потока тут — лье в час. Тяжелые баржи, груженные почти до бортов, и лодки средних размеров спускались вниз по течению, одни просто сплавлялись, другие использовали утренний бриз, веющий из-под облаков на северо-востоке, и поднимали широкие паруса. Солнце сменяли легкие тучки, но дождя не ожидалось.
Такие погодные условия — самые благоприятные для рыбалки, и любой опытный рыболов не преминул бы ими воспользоваться, что уж говорить об Илье Круше!
Он тщательно и неторопливо приготовил снасти, как человек, чьим первейшим достоинством является терпение.
Его компаньон, сидя на корме, казалось, весьма заинтересовался этими приготовлениями. Он заявил, что искусство рыбной ловли особенно привлекает его своей непредсказуемостью.
Будучи по природе словоохотливым, хозяин лодки, не прерывая важных занятий, попробовал выяснить, а не является ли его гость сам рыболовом?
— Господин Егер, — начал он издалека, — мы отправились в долгое плавание…
— О, не по морю, всего-навсего по реке…
— Конечно, — согласился Илья Круш, — но оно, пусть и не такое опасное, продлится много недель, и вам может стать скучно… если только…
— Если только? — повторил господин Егер вопросительным тоном.
— Вы не такой же, как я…
— Какой, господин Круш?
— Рыболов… Как я…
— О! Я никчемный рыболов, — засмеялся господин Егер, — но жаждущий обучаться в вашей школе! Мне достаточно просто смотреть на то, что вы делаете, и, поверьте, это занятие не будет скучным ни секунды!
Смущенный Илья Круш кивнул, а господин Егер поинтересовался:
— Разве вы не начнете нынче же утром?
— Собираюсь, господин Егер, собираюсь, но спешка нам ни к чему… Рыба — существо недоверчивое, чтобы привлечь ее, нужно терпение и предусмотрительность. Попадаются очень умные рыбы, например линь… С ним надо соревноваться в хитрости, у него такая мощная пасть, что если он заглотит крючок и не сорвется с него, то может сломать удочку…
— Насколько я знаю, линь не очень ценится гурманами… — заметил господин Егер.