Прелесть
Шрифт:
Бросив остальные деньги на сиденье, Дойл держал черенок, а с черенка свисала купюра, как будто на нем и выросла. И, судя по цвету торца, этот черенок еще совсем недавно цеплялся за ветку.
«Денежное дерево!» – подумал Дойл.
Но ведь это невероятно! Не бывает денежных деревьев. Их просто-напросто не может быть!
«Белая горячка? – предположил Дойл. – Нет, вряд ли, у меня уже сколько часов капли во рту не было».
Но стоило закрыть глаза, и возникло оно, могучее денежное дерево: ствол в три обхвата, широко раскинутые
Он подергал за черенок, но тот крепко держался за купюру. Тогда Дойл сложил ее как можно аккуратнее и засунул в брючной кармашек для часов. После чего, не считая, затолкал в карман остальные деньги.
Через двадцать минут он вошел в бар Бенни. Хозяин протирал стойку красного дерева. В дальнем конце зала прихлебывал пиво одинокий посетитель.
– Давай бутылку и стакан, – потребовал Бенни.
– Покажи деньги, – буркнул Бенни.
Дойл вручил ему двадцатку – такую новую, свежую, что ее хруст в тихом баре показался чуть ли не грохотом. Бенни изучил дензнак самым тщательным образом.
– Тебе ее кто-то нарисовал? – спросил он.
– Не-а, – ответил Дойл. – Нашел на улице.
Бенни придвинул к нему бутылку и стакан.
– Отработал уже? – спросил он. – Или только начинаешь?
– На сегодня все, – ответил Дойл. – Щелкал старину Дж. Говарда Меткафа. Журналу на востоке понадобились его фото.
– Ты про этого рэкетира?
– Он не рэкетир. Четыре или пять лет назад завязал, теперь он магнат.
– В смысле олигарх? А чем промышляет?
– Понятия не имею. Но чем бы ни промышлял, внакладе не остается. У него на холме шикарная хата. Но сам-то он невзрачный, уж не знаю, почему им заинтересовался журнал.
– Может, хотят тиснуть статью о том, каким бывает выгодным возвращение к честной жизни?
Дойл наклонил бутылку и плеснул жидкости в стакан.
– Мне, вообще-то, без разницы, – философски произнес он. – Готов хоть червяков снимать, лишь бы платили.
– Кому может понадобиться фото червяка?
– Ну, мало ли на свете чокнутых, – проговорил Дойл. – Я вопросов не задаю, мнений не высказываю. Мне дают заказы, я иду и снимаю. Тем и кормлюсь, и все меня устраивает.
Он с удовольствием выпил и налил еще.
– Бенни, – спросил он, – слыханное ли дело, чтобы деньги росли на деревьях?
– Ты перепутал, – сказал Бенни. – Деньги растут на кустах.
– Если они растут на деревьях, значит могут и на кустах. Куст – это просто маленькое дерево.
– Нет-нет, – возразил, слегка встревожившись, Бенни. – На кустах они не растут. Как с куста – это просто такое выражение.
Зазвонил телефон, и Бенни пошел ответить.
– Это тебя, – сказал он.
– Интересно, кто додумался искать меня
Он подхватил бутылку и побрел вдоль стойки к телефону.
– Ну-ну, – сказал он в трубку, – и кому это я понадобился? Весь внимание.
– Это Джейк.
– Да неужели? Ты дал мне работенку. Обещал заплатить завтра или послезавтра. Не припомнишь, сколько твоих заказов я выполнил, не получив ни гроша?
– Чак, выполни этот заказ, и я тебе выплачу все, что задолжал. Вот ей-богу, отдам до последнего цента. Мне позарез нужно провернуть это дело, причем срочно. Видишь ли, с дороги в озеро слетела машина, и страховая компания требует…
– Машина где сейчас?
– Все еще в озере. Со дня на день ее вытащат, и мне нужны фотографии…
– Так ты что, хочешь, чтобы я нырял и снимал под водой?
– Ну да, именно это и требуется. Понимаю, задача не из простых, но я все устрою, ты получишь снаряжение ныряльщика. Ужасно не хочется тебя об этом просить, но я не знаю, к кому еще можно обратиться…
– Не возьмусь, – твердо произнес Дойл. – У меня слишком хрупкое здоровье. Если промокну, получу воспаление легких, а когда я простужаюсь, воспаляется пара зубов, да еще эта аллергия на любые водоросли. Наверняка в озере полно водяных лилий и прочей дряни.
– Плачу по двойной ставке! – в отчаянии вскричал Джейк. – Даже по тройной!
– Знаю я тебя, – хмыкнул Дойл. – Ничего не заплатишь.
Он положил трубку на рычаг и зашаркал обратно, двигая по барной стойке бутылку.
– Ну и наглый же тип, – пожаловался он Бенни. А затем, проглотив без перерыва две порции, добавил: – Ужасный способ зарабатывать на жизнь.
– А бывают приятные способы? – рассудительно спросил бармен.
– Скажи-ка, Бенни, с двадцаткой, что я тебе дал, все ли в порядке?
– А что с ней может быть не в порядке?
– Ну, не знаю… Ты ею так хрустел…
– А я всегда хрущу деньгами, работа такая. Посетителям это нравится.
Бармен протирал стойку сугубо машинально – стойка была чиста и суха.
– И хорошенько рассматриваю, – добавил Бенни. – Наловчился, что твой банкир. Поддельную купюру с пятидесяти футов узнаю. А то некоторым хитромудрым типчикам верится, будто бар – самое подходящее место, чтобы подсунуть фальшивку. Всегда надо быть начеку.
– И часто подсовывают?
Бенни отрицательно покачал головой:
– Да я бы не сказал. На днях клиент шепнул: откуда ни возьмись появилась тьма фальшивок. Правительство, говорит, в панике. У этих денег только серийные номера одинаковые. Не должно быть двух купюр с одинаковыми серийными номерами. Парень этот сказал, что правительство грешит на русских.
– На русских?
– Ну да. Мол, русские наводнили страну поддельными деньгами, да такими качественными, что даже эксперт от настоящих не отличит. Мол, если фальшивок вбросить достаточно, может рухнуть экономика.