Прелести жизни. Книга третья. Смысл жизни. Том 8
Шрифт:
Пока мы жили вместе одной семьей, то моя мама постоянно пекла домашних хлеб разного вида. В моем далёком детстве мама пекла домашний хлеб в русской печке во дворе.
Когда мы уехали из Гудермеса, мама стала печь хлеб в доме. Ассортимент домашнего хлеба сократила наполовину. Так как в домашних условиях печь лаваши, чуреки и обычные круглые лепёшки практически невозможно.
Потому что нет сферы внутри печки, как в тандыре (круглая печка для выпечки лепёшек) или как в большой русской печки во дворе. В обычной домашней печке можно в духовке печь круглый домашний хлеб или просто булочки. Когда мы окончательно переехали в городскую квартиру с газовой плитой, то моя мама прекратила печь домашний хлеб.
Лишь изредка в память о прошлой жизни, мама устраивала нам праздник воспоминания детства. В обычных условиях городской квартиры на газовой плите мама устраивала такие чудеса выпечки разнообразных пирожков, булочек, ватрушек и конечно традиционного домашнего хлеба, который издревле пекли в хуторах терских казаков.
3. Запутанные события.
Увлечённый ностальгией о прошлой жизни, не заметил, как дошёл почти до конца улицы Авода (работа). Вдруг, мне стало как-то ни по себе. Какое-то странное головокружение и предчувствие какой-то опасности.
Словно кто-то издали внимательно наблюдает за моим передвижением по территории производственной зоны лёгкой промышленности. У меня всякое было в этой производственной зоне за годы моего проживания в Ашдоде.
Но врагов у меня тут не было, точнее, врагов не осталось. Одни мои враги покинули территорию Ашдода. Другие мои враги покинули нас навсегда, откуда никто не вернётся.
Хотя, может быть, именно тут меня ждут люди, воскресшие из мёртвых? Но зачем им нужна производственная зона? Воскресшие из мёртвых, могут свести со мной счёты, где им будет угодно.
Даже сейчас во время моей прогулки у речки людям, воскресшим из мёртвых, можно было просто утопить меня в речке. Как было с пожилой женщиной, которую нашли в речке мальчишки пару лет назад.
– Сашка! Неужели это ты? – удивленно, спросил меня бомж, в котором с трудом признал знакомого по старой работе в столярной мастерской. – Издали увидел тебя. Даже не поверил своим глазам, что ты вполне здоровый мужик.
– Николай! Откровенно говоря, даже вблизи с огромным трудом признал тебя. – откровенно, сказал бывшему коллеге. – После того, как мы в последний раз виделись, прошло чуть больше года, а ты постарел за один год сразу лет на десять.
– Извини! Подожди немного. Сейчас магазин закроется. – сказал Николай, заходя в соседний продуктовый магазин. – Мне надо на выходные дни купить продуктов и выпивку. Мы с тобой успеем поговорить. Мы отметим нашу встречу.
Николай скрылся в глубине продуктового магазина. Остался ждать его на улице с каким-то неприятным чувством ответственности за этого мужика, который из обычного работяги, бывшего шахтёра, превратился в настоящего бомжа. По его виду можно определить, что он не мылся и не брился именно с того момента, как мы с ним расстались. Мы оба с ним в один день получили письма об увольнении из столярной мастерской.
С той лишь разницей, что сам лично потребовал от хозяина столярной мастерской письмо об увольнении после того, как не получал зарплату в течение четырёх месяцев.
Хозяин столярной мастерской постоянно жаловался на синагоги, которым мы делали мебель, что в синагогах проблемы с выплатами за нашу работу.
Мне не хотелось уходить со столярной мастерской, так как мне работа нравилась и от места работы в столярной мастерской до моего дома также как от военного завода «Эльта».
Думал, что у хозяина столярной мастерской всё наладится с получением денег от синагог и тогда у нас всё будет прекрасно. Однако с зарплатой всё не ладилось.
Постепенно наша семья осталась без денег сбережения. Другое дело было с Николаем. Зарплату от хозяина Николай не получал, также моя семья. Но питание и жилье Николая над рестораном «СССР» хозяин оплачивал полностью.
Проработал в столярной мастерской Николай больше шести лет. Проблема между Николаем и хозяином столярной мастерской заключалась в том, что иногда Николай приходил на работу в нетрезвом виде и срывал некоторые столярные работы.
По этой причине, со слов хозяина столярной мастерской, у каждого человека лопается терпение из-за пьянки другого человека, который часто срывает работу.
Поэтому хозяин столярной мастерской выдал Николаю письмо об увольнении с формулировкой его непригодности к работе в столярной мастерской.
Хотя лично у меня сложилось такое мнение насчет увольнения Николая, что хозяин столярной мастерской боялся разоблачения насчет содержания Николая.
Ведь за шесть лет работы в столярной мастерской Николай ни одного разу не получил полную зарплату от хозяина столярной мастерской. Николай постоянно брал в долг деньги под свою зарплату.
Свои долги никогда не контролировал и с годами Николай стал рабом своих долгов. Мишель, хозяин столярной мастерской, выдавал ежедневно Николаю деньги на питание и оплачивал его жилье вблизи от места работы.
Даже по самым мелким подсчётам, Мишель положил себе в карман несколько десятков тысяч за счёт невыплаты полной зарплаты Николаю. Мишель пытался и меня привязать к этой проблеме, выдавая мне частями мою зарплату за месяц в течение четырёх месяцев.
Однако не пошёл на поводу у Мишеля. Когда узнал, как Мишель выдаёт зарплату Николаю, сразу стал подбивать Николая к тому, что надо подать на Мишеля в суд и востребовать от него все неполученные деньги за прошедшие шесть лет.
Так как Мишель не выдавал на руки Николаю тлуш маскорет (сведения по зарплате) и не перечислял зарплату в банк на счёт Николая, то легко доказать фактическую кражу зарплаты Николая хозяином столярной мастерской. Тут нужен лишь толковый адвокат.
Без своей семьи и без постоянного места жительства Николай боялся потерять хорошее место работы с постоянными подачками на пропитание.
Николай так сильно привык к своему рабскому положению, что не мог иначе представить свою жизнь. Когда внушал Николаю, что Мишель постоянно обманывает, то Николай говорил мне, что пусть лучше Мишель обманывает его под крышей места работы и оплаченного жилья, чем жить бездомной собакой на улице.
Николай часто говорил мне, что если когда-то Мишель выгонит его с работы, то он сразу покончит с жизнью. Насколько помню, то вскоре после нашего увольнения из столярной мастерской, по у Ашдоду прошел слух, что якобы Николай повесился на месте своего проживания над рестораном «СССР».