Прелести жизни. Книга вторая. Цена жизни. Том 8
Шрифт:
Мы сели в свой автомобиль и в сопровождении кортежа военных джипов поехали к ресторану, который находился за центральной городской площадью недалеко от парка отдыха.
Михаил Синани в полном одиночестве тоже приехал к ресторану следом за нами. Возле ресторана было с десяток гражданских и военных легковых автомобилей.
Не знаю, по какому случаю был накрыт огромный стол в этом ресторане. В любом случае не в мою честь. Так как меня скоро потеряли среди многочисленных гостей.
Хорошо, что оставил свой кейс под задним сидением в своём служебном
Водителей всех автомобилей тоже не оставили без внимания. Водителям отвели отдельный кабинет в ресторане, куда они сразу все прошли.
На площади у стоянки машин остались только солдаты вооружённой охраны, которых вскоре тоже сменили солдаты тех же видов войск.
Вскоре все успокоились и каждый был занят собой. Мне не хотелось напиваться на халяву до свинства. Поэтому налил себе только бокал шампанского и сел на свободное место, куда мне показал официант.
Гости всего несколько раз подходили к столу и случали торжественную речь очередного оратора.
Затем обратно все собирались в небольшие группы по своим интересам. Каждая группа была занята своим разговором. Сидел за столом и без всякой церемонии уплетал горячий плов за обе щеки. Меня охватил такой сильный голод, что мне тут некогда было стесняться.
Когда наконец-то моя страсть к голоду была удовлетворена, то взял бокал с шампанским вином и отошёл в сторону от стола. С интересом стал рассматривать интерьер зала ресторана.
По всему было видно, что этот интерьер оформляли уже не мои парни. Мои художники работали в этом ресторане пять лет назад. Но видимо за этот период ресторан пострадал от местных погромов времён гражданской войны.
Теперь это был совершенно другой интерьер, чем тот, который выполняли мои художники. Не сказал бы, что он плохой или хороший. Каждый интерьер по-своему хорош, ели интерьер выполняли настоящие художники.
Разница в том, что на смену национального стиля пришел какой-то интернациональный стиль. Несмотря на то, что Таджикистан всячески старается во всем показать своё национальное азиатское направление, однако, интернациональная черта прослеживается во всём.
Не только в интерьере этого ресторана. Многие офисы, административные здания, общественные места отдыха, банки и правительственные здания носят в своих интерьерах интернациональные черты архитектуры.
Лишь, пожалуй, религиозные помещения – мечети, медресе и другие культовые места сохранили в себе самобытную национальную связь. Мне, вдруг, стало совершенно ясно, что на смену моей повседневной жизни неожиданно пришла совершенно иная жизнь.
Совсем тут не, причём эта рискованная сделка, на которую сегодня решился. Всё это просто мгновения в совершенно иной жизни, которая уже перешагнула через черту моей жизни.
Вокруг меня обычная суета в смене эпох и поколений. Буквально завтра мы можем проснуться в совершенно другом измерении жизни. Когда люди совсем по-другому будут смотреть на то, что мы пытаемся сейчас отстоять со степенью риска для себя и для своей семьи.
Надо мне как-то иначе посмотреть на свою обычную жизнь, неожиданно перешедшую в совершенно другое измерение человеческой жизни. Но как мне это сделать?
Боже мой! Как далеко мы отстали от собственного совершенства. Даже не замечаем, что живём одной ногой в одном давно устаревшем измерении жизни, в то время как наш разум превзошёл сам себя и живёт отдельно от нас в ином измерении жизни.
Даже трудно подумать о таком различии быта и разума в совершенно иные пространства бытия. Невозможно сказать в слух людям, что рискованная сделка не в нашем быту, а в нашем разуме, который пытается помочь нам поглядеть на себя со стороны другими глазами.
Надо что-то предпринимать? Попытаться остановить процесс разложения быта и разума. Невозможно так жить.
Нельзя одновременно быть в своём зачатом положении бытия и в совершенном измерении разума.
Столь огромное противоречие в духовном, бытовом и разумном направлении развития человечества пагубно отражается на самом существовании человечества.
Почему в таком в таком случае молчит сам генофонд всего человечества? Ни пора ли генофонду и человечеству сделать первый шаг навстречу друг друга, в понятии сущности развития самого разума, который спасёт обе стороны от возможного разрушения?
– Мы не имеем право вмешиваться в судьбы обычных людей. – напомнил мне, своим разумом Старик ОН.
– Зачем вы тогда вообще нам нужны. – возмущённо, подумал. – С болезнями мы сами разберёмся без вас. Нам нужна другая помощь, разумная, чтобы мы как дети не погибли в самом начале своего разумного быта.
Старик ОН больше ни стал общаться со мной своим разумом. Возможно, что его общение с обычными людьми также ограничено, как наше мышление с ноосферой всего разумного, которым насыщена вселенная вокруг нас?
Однако, возможно, что всё-таки есть степень риска, за которым находится сфера разумного.
Готов сделать этот шаг со степенью риска для собственной жизни. Пусть только другим будет легче от этого.
Ну, хотя бы кто-то разумный из другого измерения жизни помог мне первому сделать этот первый шаг. После за мной шагнули бы в эту неизвестность миллионы других.
Ни настолько пуст и безразличен мир мышления, чтобы не решиться последовать степени риска на благо других людей. Совсем не хочу воздвигать себе пьедестал при жизни или после смерти.
Мне хочется пожить скромно и просто. Но кто-то должен сделать первый шаг? Пускай даже буду не первым и далеко не следующим по счёту. Счёт тут не к месту. Надо просто сделать что-то разумное, чтобы сохранить разу на планете Земля.
Возможно, что единственное разумное оставшееся в размерах нашей вселенной? Если бы мы и племя людей-птиц, как единое целое во вселенной, были бы не одни, то уже давно бы кто-то разумный с риском для собственной жизни протянул бы нам руку разума и помог бы нам спасти друг друга.