Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги
Шрифт:
— Сворачивай… — резко сказал пассажир машины.
Водитель повернул руль. Он знал, что в зоне боевых действий надо сначала исполнять приказы, а потом задавать вопросы.
— Куда мы?
— Видишь, минарет? Лучше точки нет.
— Ты охренел, босс? Нас же порвут.
— Не порвут, если задницами шевелить будем. Давай, давай…
Они затормозили у небольшой, наскоро возведенной здесь после 11 года мечети. Каддафи хоть и не разрушал старые мечети — но новые не одобрял, а сейчас много строили. Больше, чем жилья.
— Окей.
— Подожди… — второй достал из бардачка два длинных отреза черной ткани — давай, мотай…
Они намотали на головы что-то, напоминающее чалму Талибана — которые в отличие от обычных наматываются из ткани черного, а не белого цвета, под солнцем это пи…ц полный. Лицо они тоже прикрыли распространенными
— Черт, босс — англичане не могут без шутки — ты выглядишь так, что мне хочется тебя пристрелить…
— Хорош болтать, пошли.
Было не до шуток.
В мечети было совсем немного людей — трое, они из быстро нейтрализовали. Нет, не убили — просто связали и положили у стены. Мулла что-то сказал гневным, срывающимся голосом…
— Лестница…
— Вон там…
Они направились к лестнице, ведущей на минарет.
— Что сказал этот старый хрен? — поинтересовался один из англичан, когда они поднимались наверх по винтовой лестнице — Боже, почему у меня такое ощущение, что вся эта штука вот — вот развалится нахрен.
— Потому что надо было меньше пить пива по выходным. Этот старый хрен сказал, что мы продали Ливию каким-то бидаатчикам и Аллах тяжело покарает нас за это.
— Бидаатчики [120] ? Что за нахрен…
— Не знаю, босс…
— Черт, в этой стране еще не все потеряно, если они борются за свое будущее.
— Вот только пули почему то всегда летят в нас, босс.
— Это верно… боже.
На самом верху минарета — ни хрена не было никакой площадки, чтобы орать азаны, призывы к намазу. Только три громкоговорителя, уставившиеся своими раструбами в сторону города — на север, в сторону моря громкоговорителя не было, потому что морские гады намаз делать не будут. Хитрый мулла протянул снизу провода и читал азаны снизу, не поднимаясь на минарет. Высокое место облюбовали портовые чайки, отожравшиеся на отбросах с кораблей, вонь была такая, что хоть нос затыкай…
120
Бидаат — новшество, нововведение. Примерно схоже по смыслу с христианским понятием «ересь», соответственно бидаатчики — еретики.
— Боже… почему бы нам не поднять сюда этого козла и не заставить его сделать здесь уборку, а? Здесь можно разводить картошку…
— Раз твоя ирландская душа жаждет картошки — вот и разгреби здесь все, сделай что-то вроде грядки в углу, окей?
— Вы меня убиваете, босс.
Британский снайпер — расстегнул полумягкий чехол и достал из него винтовку L115A3.
— Закончишь с грядкой, установи связь и приборы наблюдения. И торопись… давай, шевели задницей…
Шестидесятикратная труба для наблюдения дала отличную картинку порта, купавшегося в первых утренних лучах солнца. Его блики — играли на грязной воде.
— Готовы, босс?
— Готов. Наводи по сигнальному огню.
— Так… расстояние… тысяча семьсот шестьдесят, почти миля. Неплохо.
— Ветер?
— Если верить Кестралю — северный, постоянный, примерно двенадцать футов в секунду.
Этого следовало ожидать — более теплые воздушные потоки, сформировавшиеся над морем, как над гигантским природным аккумулятором тепла — шли навстречу основательно остывшей за ночь суше. Через часа три это изменится…
— Окей, поправку взял.
— Пристрелочный, босс?
Британский снайпер прикинул.
— Нет. Не стоит. Не будем рисковать.
— Окей. Докладывай, что видишь…
— Так… от ворот… вижу машины, босс. Немало машин, в порт не проехать…
Это было особенностью местной торговли нефтью — некоторые небольшие племенные группы имели только свои качалки и качали нефть в свои резервуары. Потом — они не сливали ее в трубопровод, как раньше делалось — а цистернами везли в порт продавать, иногда до полвины прибыли уходило на дорогу. Все это чертовски напоминало торговлю с арабами и неграми начала прошлого века — вот только крови при этом лилось намного больше. И никто не говорил, что арабы и негры, продающие богатства своей земли за связку бус — тожелюди, и у них тожеестьправа. Как-то не додумывались тогда до такого…
— На воротах…
— Охранник. Оружие… АК-47. Выглядит обычно, босс, охранник как охранник.
— Окей, дальше.
— Дальше… Несколько машин… обычного вида, одна с пулеметом. На мой взгляд, угрозы не представляют.
— Окей, смотри корабли…
Торговля с Ливией сейчас — тот еще бизнес. Страна не находилась под режимом санкций относительно гражданских товаров — но сюда нельзя было ввозить никакое оружие. Ливийцы по этому поводу не унывали — в Египте и Судане до сих пор, если какие производства и работали — так это производства оружия и боеприпасов, в Судане делали крупнокалиберные гаубицы и зенитные установки. Проблема была в деньгах. И в пиратах. На территории Ливии не существовало национальной валюты, не существовало нормального определения курсов валют — парадокс, но при этом были банки! Обычной расчетной единицей был доллар и евро, но главная проблема была в том, что многие племена не верили, ни тому, ни другому и требовали золота. Можете себе представить, сколь сложны расчеты в золотых слитках, как сложно торговаться по цене. И какой соблазн возникает у бандитов, когда они видят роскошные «Тойоты» и «Ниссаны» торговцев и знают, что в них может быть золото, которое можно положить в карман, перебраться с ним в Европу, купить дом и жить как нормальные люди. А какой соблазн возникает у пиратов — в которые шли племена, которых отстранили от нефтяного куска. Еще пять лет назад в Средиземном море не было пиратских нападений вообще — сейчас их число стремительно приближалось к четырехзначной цифре.
Нормальных, независимых лабораторий, чтобы определить качество нефти не было — а некоторые уже догадались, чем и как ее можно было разбавлять. На подпольных нефтяных биржах, там где стоят десятки фур — бензовозов и одна пуля может превратить все это место в Освенцим — спорили и торговались на пальцах, используя самые примитивные анализаторы. Никому и ни в чем нельзя было верить — племя, с которым ты о чем-то договорился, сделал какие-то долгосрочные инвестиции в будущее — могло растаять в песках и ищи его свищи. По городу постоянно ходили слухи — это напоминало техасскую нефтяную лихорадку, только с автоматами Калашникова вместо шестизарядных Кольтов — что где-то какое-то племя провело пробное бурение и из земли ударил фонтан нефти. Ливия никогда не проводила нормального, международного аудита своих запасов, уже давно здесь не проводили разведку современными способами и потому никто не мог сказать — правда это или нет. Наиболее продвинутые продавцы слухов оперировали картами из Google Maps и снимками, сделанными на мобильный телефон — Photoshop forever. По пустыне носились пикапы — тачанки, на них ДШК, безоткатные орудия и гранатометы — небольшие кусты скважин переходили из рук в руки, услуги ремонтников были востребованы как нигде. И именно здесь, посреди бардака и разрухи, делались миллионные состояния, порой простой парень за год мог заработать на всю оставшуюся жизнь. Потому что все, чтобы здесь не продавалось — стоило в разы больше, чем в Европе. И все оплачивала сама Европа — через бензин по три с четвертью евро за литр [121] .
121
Это дикая цена, примерно вдвое от нынешней.
Если где-то прибудет, то где-то и убудет…
Суда на рейде и у причалов были двух видов — танкеры и универсальные грузовозы. В основном старые, потрепанные — можно было биться об заклад, что в основном тут бывший советский флот, тот же флот BLACKO [122] , сменивший хозяев. Удобные флаги — Сьерра-Леоне, Молдавия, Монголия [123] , Науру. Чайные клиперы двадцать первого века, возродившаяся в таком странном обличие Вест-Индская компания…
122
По состоянию на 91-й год крупнейшее по тоннажу морское пароходство в мире. В девяностые полностью разворовано.
123
Смех и грех, но у Монголии есть большой торговый флот. Все дело в налоговых режимах для судоходных компаний.