Прелюдия к Академии
Шрифт:
– Наверное, это из-за того, что ты сама не математик.
– Да, уволь, только не это! – рассмеялась Дорс. – Я историк. У меня уже вышло несколько статей по истории Трентора эпохи расцвета – не теперешнего, а времени, когда тут только зарождалось королевство. Я думаю, на этом мои изыскания и остановятся по времени. Тренторианское Королевство.
– Замечательно! – воскликнул Селдон.
– Замечательно? – удивилась Дорс. – Тебя что, интересует это время?
– В некотором роде да. И это, и другие тому подобные вещи. Я ведь никогда серьезно историей не занимался, а теперь придется.
– Придется? Почему? Если бы ты изучал историю, у тебя бы не хватило времени на математику.
– Ты меня не так поняла, – покачал головой Селдон. – Говоря об изучении истории, я вовсе не имел в виду, что собираюсь сделать ее делом всей жизни. Нет, мне просто нужно расширить свои познания в этой области. Это необходимо мне для проведения математических исследований. Я специализируюсь в математическом анализе социальных структур.
– Звучит кошмарно.
– Согласен. Это ужасно сложно, и пока я не узнаю побольше о том, как протекало развитие человеческих сообществ, социальных формаций, моя работа просто безнадежна. Пока я получил всего-навсего статичную картину, понимаешь?
– Нет, не понимаю, потому что для меня это пока – пустой звук. Четтер мне сказал, что ты разрабатываешь что-то такое, что зовется психоисторией, и что это очень важно. Правильно я назвала? Психоистория?
– Правильно. Сначала я хотел назвать эту науку «психосоциология», но слово показалось мне уж очень неуклюжим. Может быть, я уже тогда инстинктивно чувствовал, что без истории мне не обойтись, но сознательно – нет, это я точно помню.
– Пожалуй, «психоистория» действительно звучит приятнее, но только я все равно понятия не имею, что это такое.
– Я сам, честно говоря, понятие имею весьма приблизительное, – признался Селдон и умолк, глядя в глаза Дорс и думая о том, что общество такой милой женщины, вероятно, приятно скрасит его неожиданную ссылку. Он вспомнил о той женщине, которую знал и любил, но заставил себя не думать о ней. Если и суждено ему когда-нибудь обрести подругу жизни, то это будет такая женщина, которая поймет, что значит преданность науке и чего эта преданность требует от человека.
Решив перевести разговор на другую тему, Селдон проговорил:
– Послушай, Дорс, Челвик говорил мне, что правительство совершенно не вмешивается в университетские дела. Это правда?
– Правда.
Селдон недоверчиво покачал головой:
– Даже не верится. Просто невероятно! У нас на Геликоне высшие учебные заведения такой независимостью похвастаться не могут.
– На Цинне тоже. Таких заведений во всей Галактике – по пальцам сосчитать можно. На Тренторе – дело другое.
– Но почему?
– Потому что здесь – столица Империи. Университеты пользуются здесь необыкновенным престижем. Да, специалистов выпускают все Университеты, но только здесь, на Тренторе, осуществляется обучение и выпуск административных кадров для Империи, чиновников высших рангов, тех самых миллионов управленцев, которые тянут за собой щупальца Империи и дотягивают их до самых дальних уголков Галактики.
– Я, правду говоря, статистики не читал…
– Поверь мне на слово. Считается, что крайне важно, чтобы у имперских администраторов воспитывалось чувство общности, чувство ответственности за судьбу Империи. И конечно, ни в коем случае нельзя допускать, чтобы все они поголовно были коренными тренторианцами – иначе другие миры обидятся и забеспокоятся, не дай бог. А поэтому Трентор старается завлекать сюда как можно больше студентов из других миров. И совершенно не важно, откуда приезжает студент, с каким акцентом разговаривает, какова культура его родной планеты, лишь бы только он побыстрее ассимилировался на Тренторе и стал отождествлять себя с тренторианской системой образования. Это в значительной степени способствует консолидации Империи, и провинциальные миры ведут себя намного спокойнее оттого, что значительная часть управленцев, представителей имперского правительства – это их земляки.
Селдон задумался. Такое ему и в голову не приходило. «Можно ли считаться великим математиком, – подумал он, – если ничего, кроме математики, не знаешь?»
– А то, о чем ты рассказала, – общеизвестно? – спросил он.
– Наверное, – немного подумав, ответила Дорс. – Хотя… люди стараются не знать больше того, что им положено, и специалисты в конкретной области за ее рамки, как правило, не выбираются и изо всех сил стараются закрыться от информации, которую считают посторонней, ненужной.
– Но ты, тем не менее, знаешь об этом.
– Да, но это – моя специальность. Я – историк, специалист по Королевскому Трентору, а ведь именно принципы управления, разработанные в то время, в немалой степени способствовали превращению Королевства в Империю.
Селдон пробормотал, обращаясь больше к самому себе:
– Как опасно разбрасываться… Как будто делаешь надрезы на теле знания и оставляешь их кровоточить.
– А что делать? – пожала плечами Дорс. – Но, видишь ли, раз уж Трентор так старательно привлекает провинциалов к обучению в здешних Университетах, он вынужден дать им что-то взамен за то, что люди оторвались от своих корней и попали в незнакомый, чужой мир, где все насквозь искусственное. Я здесь уже два года и до сих пор не привыкла. Может быть, никогда не сумею привыкнуть. Но, с другой стороны, я же не в администраторы готовлюсь, а потому мне нет нужды впитывать тренторианский дух.
И потом, Трентор предлагает взамен не только высокое положение, власть и деньги в перспективе, но еще и свободу. Покуда студенты учатся, они имеют право критиковать правительство, даже устраивать мирные демонстрации протестов, разрабатывать собственные теории, высказывать любые точки зрения. Это выглядит настолько привлекательно, что многие прилетают сюда именно из-за этого – жаждут испытать ощущение свободы.
– А это, – кивнул Селдон, – тоже способ оказания давления. Тут они выпускают весь пар, успевают наиграться в революцию, а к тому времени, когда занимают свое место в имперской иерархии, они уже готовы погрузиться в комфорт, благосостояние и послушание.
– Скорее всего, ты прав, – согласилась Дорс. – Как бы то ни было, правительство делает все возможное для поддержания духа свободы и вольнодумства в Университетах. И это очень хитрая, очень умная игра.
– Дорс, ты сказала, что не готовишься в администраторы. А кем ты собираешься стать?
– Историком, конечно. Я буду преподавать историю, писать книги и создавать обучающие программы на их материале.
– Положение не слишком высокое, как я понимаю?
– Главное, что мне не светят большие деньги, Гэри, что гораздо более важно. Что же касается положения… Знаешь, это такая чехарда, мне в эти игры влезать совершенно не хочется. Много я повидала людей на высоких постах, да вот счастливых среди них как-то не попадалось. Пост – это не стул, прибитый к полу. Приходится все время следить за тем, чтобы его из-под тебя не выбили. Даже Императорам в этом смысле приходится порой туговато. В один прекрасный день я просто вернусь на Цинну и стану профессором.