Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?
Шрифт:
В конце концов, я смирился с тем, что за мной обязан всегда кто-то следовать. Они — парни толковые, симпатичные, с некоторыми я и по сей день добрые отношения поддерживаю. Зачем было их-то подставлять под служебные неприятности? Хотя радости такое сопровождение мне никогда не доставляло. Неуютно было жить, как в аквариуме…
Впрочем, это лишь отдельные штрихи из повседневного быта цековского «монастыря» — и хватит об этом. Тем более что это в большей мере — игрушки для взрослых.
Так я думал тогда, так думаю и сейчас. К тому же все, о чем говорилось выше, относилось к двум десяткам человек. Ни зампреды Совмина, ни министры никакой охраны не имели. Сейчас же она, непомерно разросшаяся, демонстративно окружает вице-премьеров, министров, других персон из быстро меняющегося президентского окружения. То ли они все боятся народа, которым так «успешно» руководят, то ли охрана стала главным атрибутом престижности занимаемого поста, как, скажем, галстук для костюма чиновника. А скорее всего и то, и другое, и даже третье: средства массовой информации утверждают, что ныне начальник охраны Президента определяет маршрут движения не только его, но и… всей страны.
И снова вернемся в прошлое. В начале декабря 1982 года Андропов пригласил к себе меня и Горбачева. Тот был уже тогда членом Политбюро и одновременно Секретарем ЦК, вел сельское хозяйство.
— Внимательно перечитайте материалы Пленума, — сказал Андропов, — и определите круг проблем, по которым придется работать. Проблемы на сегодня, на завтра, на перспективу. Привлекайте кого сочтете нужным. И не теряйте времени, его у нас совсем нет. Михаил Сергеевич, не замыкайтесь только на сельском хозяйстве, поактивней подключайтесь к вопросам общей экономики. И работайте вместе!
Приказ получен: работать вместе. Приказы здесь обсуждению не подлежали. Так в конце 82-го нас и свела судьба в лице Андропова. Впереди лежал общий путь длиной в семь лет.
До тех пор я Горбачева знал не слишком хорошо. Бывало, сталкивались с ним на заседаниях Политбюро и Секретариата, когда мне приходилось замещать в Госплане Байбакова, на каких-то многолюдных совещаниях. Раза два, вряд ли больше, Горбачев приглашал меня к себе: уж не помню, что обсуждали, а если не помню, значит, ничего существенного.
Уже тогда я обратил внимание на его острое и целенаправленное желание как можно больше расширить круг своих интересов. Выходя за рамки проблем сельского хозяйства, он вторгался в область общей экономики и даже получал щелчки от старых членов Политбюро. Там не любили, когда кто-то проявлял излишнюю инициативу, выходил за пределы своей, ограниченной должностью, компетенции.
Видно, эту тягу Горбачева к экономическим проблемам и заметил Андропов. И тогда он взял дело в свои руки, сам подтолкнул его к этому. Юрий Владимирович старой школы был руководитель. А понятие «старая школа» чаще всего несет в себе начало хорошее, добротное, прочное, как и в этом случае: он просто подстегивал в подчиненных стремление знать больше, видеть больше, больше понимать. И активнее применять это в работе. Что касается Горбачева, то, полагаю, Андропов уже тогда исподволь готовил смену Черненко, который проблем народного хозяйства не знал вообще.
Позднее в средствах массовой информации, в воспоминаниях ближайших помощников Андропова стала усиленно муссироваться тема передачи им функций Генерального секретаря на период его болезни, которая может-де затянуться, Горбачеву. Ссылаются на якобы сделанную им приписку к тексту своего выступления на декабрьском (1983 года) Пленуме ЦК. Как известно, из-за болезни он не мог присутствовать на нем. Оно было роздано в письменном виде членам Центрального Комитета.
Но если что-то и было, то подобные вопросы не выходили за рамки «ядра» Политбюро, уж не говоря о секретарях ЦК. Я сильно сомневаюсь, что он не рассчитал последствий такого шага при еще имевших силу Устинове, Тихонове, Черненко, Гришине, да и Громыко в то время вряд ли поддержал бы это предложение. Ведь даже после смерти Андропова, во времена Черненко, когда Горбачев был вторым лицом в партии, так и не было официального поручения ему проводить заседания Политбюро в отсутствие Генсека. Об этом я еще расскажу.
Итак, мы начали. Ситуация в стране, повторю, и впрямь была сложной. Один только пример. В 1982 году, впервые после войны, остановился рост реальных доходов населения: статистика показала ноль процентов! Нужно было решать, что делать немедленно, какими путями, какими способами вести народное хозяйство дальше, как придать второе дыхание небезупречной, но и в то же время далеко не бесплодной советской экономике.
Ум хорошо, а два лучше. Нас с Горбачевым было как раз двое. Но для того, что предстояло сделать, требовались десятки умов — и теоретиков, и практиков. И множество людей на разных этапах помогало нам.
Забегая вперед, скажу, что с Горбачевым работать в то время было интересно. Он и впрямь тянулся знать больше, лез в малоизвестные ему аспекты экономики страны. Самоуверенный же его характер не позволял признаться, что он многого не знал или не понимал в народном хозяйстве.
И ведь прав был Андропов, сведя нас. Мы действительно дополняли друг друга: он знал территорию, территориальные единицы, хозяйственные связи — сказывался крайкомовский опыт. Я же знал промышленность, отраслевое и государственное планирование, производство. И, несмотря на естественные расхождения в частностях, в общем мы в то время были едины: в понимании проблем, в видении перспектив.
Сейчас уже прошло десять лет после смерти Ю. В. Андропова, но его личность и поныне привлекает внимание людей разных возрастов и профессий.
Большая часть вспоминает добрым словом этого быстро промелькнувшего на политическом небосклоне человека. Тогда ни один лидер партии не вызывал таких симпатий в народе, как он. До сих пор с каким-то удивлением думаешь о том, как может вызвать столько положительных эмоций руководитель, находясь во главе страны всего лишь 15 месяцев, из них работая только около года? Но он такие чувства вызвал.
Другая, меньшая часть, а это в основном бывшие ведущие партаппаратчики, не имея оснований для серьезной критики, все стрелы направляет на его деятельность в КГБ и перекосы в борьбе за установление в стране жесткой дисциплины.
Феномен Андропова, на мой взгляд, вызван тем, что к высшей власти пришел новый человек, во многом отличный от прежнего Генсека, который правил 18 лет (кстати, за это время поменялись пять американских президентов и шесть британских премьер-министров). Всем было видно, что это человек не брежневского склада. В эпоху Леонида Ильича люди устали от пустословия, показухи, двойной морали. Нужен был деловой, порядочный человек — и он появился.
Стиль работы самого Андропова, атмосфера в работе его аппарата в корне отличались от последних брежневских лет. Отрезвляющие же его слова: «Надо разобраться в обществе, в котором мы живем» и есть, на мой взгляд, фактическое начало «перестройки».
Андропов впервые после Ленина поставил вопрос о серьезном, принципиальном анализе пройденного обществом пути. «Надо нам трезво представлять, где мы находимся. Забегать вперед — значит выдвигать неосуществимые задачи; останавливаться только на достигнутом — значит не использовать все то, чем мы располагаем. Видеть это общество в реальной динамике, со всеми его возможностями и нуждами — вот что сейчас требуется».