Преодоление иллюзий

Акулов Александр

Феноменальность психической информации – в ее косвенности, несамозначимости. Чем больше мы знаем – тем больше надо знать для отмены того лишнего, что мы знаем. Некоторой антиинформационностью (антиинформационными эффектами) обладают даже научные открытия. В свое время три закона Ньютона были хороши не тем, что дали новую информацию, а тем, что отменили массу информации старой, описательной. Во избежание превратного понимания, заметим: мы не отождествляем смысловое и информационное.

Тонкие эмотивные ощущения. Эти р-ощущения ближе к экстатическим состояниям, и некоторые из них имеют вербальные обозначения. В качестве примеров можно привести ощущения таинственности, очарованности, воодушевленности, духовного полета и т. п. К другому роду тонких эмотивностей относятся ощущения грандизности,

величественности. Вербальное (то есть термины) оказываются только классификаторами-направителями. По ним никак нельзя судить, о каком именно тоническом "цвете", например, той же таинственности идет речь в каждом конкретном случае.

Возможности поэзии превышают возможности научного и обыденного воссоздания того или иного духовно-чувственного феномена, но поэзия, как правило, создает свое, а не называет нечто наперед известное.

Тонкие неспецифические ощущения. В художественном свойственны только шедеврам, причем шедеврам определенного рода. Это одна из последних граней эстетического и мистического восприятия.

Мы склонны придавать термину "мистическое ощущение" нетрадиционный смысл. Допустим, некий турист ошибочно принял выплывшую из-за поворота дороги известняковую глыбу за привидение. Реально или нереально было то необычное состояние, в котором он находился долю секунды? Пусть некоторый служитель культа осознанно или неосознанно способствует распространению заблуждения, а некий верующий испытывает вследствие этого не только страх божий, но и духовное просветление. Те или иные атрибуты обмана – здесь только знаки антиинформации, характерные для определенного этноса, но не она сама. У кого-то изображение Ганеши – богочеловека с головой слона – вызывает совсем иную реакцию, чем у случайного зрителя. Символы характеризуются уже гораздо большей универсальностью, чем знаки. Семиотическую роль могут играть одни р-ощущения для других р-ощущений. Внешне р-ощущения сами являются семиотической данностью, невзирая на то, что не содержат структуры. Для них характерно интенционное свойство продолжения самих себя, аутотрансцензус. В различных планах этот трансцензус можно обозначать как иллюминаторность или как феноменоноумность. Первое означает подчеркивание для субъекта-психонавта значение прямой антиинформации по сравнению с косвенной информацией.

Разделение на информацию и антиинформацию не может быть условным, поскольку эволюционно информация – это завернутая, обращенная антиинформация. Переход в свою противоположность достигается благодаря стробоскопическим эффектам, овремененности. Чтобы избежать в данном месте изложения развертывания космогоний, ограничимся следующим замечанием: взаимоотношения антиинформация – информация вовсе не дуальны, но все же отчасти напоминают всем известные отношения "волна-частица". Растр и ракурс человеческого восприятия таковы, что несуществование структуры как чего-то изначального, первичного человеком не замечается – само восприятие образовано по инерционно-циклическому типу. Иными словами, структура и информация представляют собой инерционное кладбище бесструктурного и антиинформационного. Неполнота восприятий вполне адекватна его космотомичности (синдром множественности срезов).

Значение реактивностей пунктов 8 – 12 перечня может быть столь велико, что для их рассмотрения понадобится искусственная ассоциативная вербализация. Особенно это касается мистических ощущений – они имеют не менее ста выраженных оттенков. Все это, а также объем материала, требует анализа р-ощущений пунктов 8 – 12 (особых реактивностей) не в настоящем вводном, а в других рассмотрениях. Можно только заявить: предельные ощущения – это колоссальные по интенсивности монотоны. Весь спектр тонких неспецифических ощущений образуется по принципу сочетания слабых оттенков этих монотонов.

Благодаря р-ощущениям мир предстает человеку в неиндифферентном виде. Выступая в роли безапелляционно ценностных ощущений, они оказываются одним из центров аксиологической кристаллизации существования. Наличие р-ощущений вызывает парадокс, смежный психофизиологическому парадоксу. Период "бури и натиска" в философской литературе начала 60-х годов, в связи с психофизиологическим и психофизическим вопросами, не затронул каких-либо мотивов парадокса р-ощущений.

Сущность этого парадокса в следующем. Р-ощущения являются ценностными ощущениями, но фактор вызывающий это их свойство отсутствует как в самом сознании, так и в физиологическом. В случае квазибытийной онтологизации физиологического (а естественные науки, в отличие от точных, пока так и поступают), за пределами субъективного сознания в объективизированном биологическом мы будем иметь неприкаянный гомеостаз организма. До этого гомеостаза сознанию нет никакого дела, сознание может и не знать о гомеостазе, но важно только само наличие р-ощущений. Физико-биологический мир в своем псевдосинтезе и ортодоксально-объективной представляемости пассивным образом сталкивает оцененность р-ощущений, причину их оцененности на сами ощущения, ибо он индифферентен и автоматичен. С другой стороны, р-ощущения, в том виде, в каком они даются, полностью наглядны, а поэтому и здесь нельзя искать скрытую причину оцененности. Все это равным образом касается как зефирных чувствований, так и обыденных. Последние даже вполне четко подразделяются на отрицательные и положительные. Наличие указанного парадокса нисколько не мешает попыткам рационализации р-ощущений, использованию их в качестве политического и сексуального "лихневмона"[5]. Однако никакая рационализация не способна сделать их внутренне рациональными. Вплетение их в те или иные механизмы деятельности – только внешняя оправа.

Собственно неинформационен и реальный зеленый цвет, взятый сам по себе, вне общей витально-рациональной оболочки сознания, но фактически эта неинформационность почти полностью снята ввиду того, что тот или иной цвет может быть только топологически неизолированной частностью, имеющей определенные координаты во всяком новом здесь-теперь. В отличие от такого рода частных ощущений, р-ощущения изолированы именно топологически, их связь с другими (неитегративными) ощущениями проходит помимо сейчас наличного сознания, рефлексивно-психейно, а не психологически. Пример с цветом – наше искусственное нарушение компараций, сделанное путем сужения восприятия. В противоположность этому многие группы р-ощущений имеют откровенную тенденцию к отрыву от сигнально-рационального, к отлетанию в иное – внесубъективное и внепрагматическое.

Среди р-ощущений можно видеть воспроизводимые и невоспроизводимые, "наведенные" и возникающие без какой-либо видимой причины, циркуляторные и поступательно-непрерывные (в том числе константные) сопровождающие индивида целую жизненную эпоху. Для р-ощущений не существует не только среды представлений, но и единичных представлений. Если в силу каких-либо причин возникает кажимость представления того или иного подобного ощущения, то де-факто это будет не представление, а действительное р-ощущение более слабой интенсивности, чем его предполагаемый прототип. При этом воспоминание-ссылка на прототип обычно вполне структуро-информационна и отдельна от самого тона р-ощущения.

Нетрудно видеть соответствие между собственно бесструктурностью и амнестичностью. Действительно, информация может быть представлена только в виде структурного, а то, что не является информацией, не может быть прямым образом передано или воспринято и, соответственно, запомнено или извлечено из памяти.

Антиинформационное не приходит и не рождается – оно высвобождается, открывается, будучи в обычном нейтральном случае закрыто и замещено вторичностью – сигнально-рациональной пленкой сознания, то есть бывшим антиинформационным, таким, какое в "сейчас" уже не является соизмеримым с человеческим восприятием. Мы не считаем конкретное частное антиинформационное существующим везде подобно некой субстанции: любая субъективная данность – всегда вычлененность из целого, а это целое пока удобно относить не к метасознанию нечеловеческой природы, но к наиболее "близкому" метасознательному – психейному. Под сознанием везде в данном контексте подразумевается субъективное сознание поля данности, которое кажется наличным.

Мы не сводим все антиинформационное к реактивному. Логический объем термина "антиинформация" несколько шире. В этом докладе мы останавливаемся только на общей характеристике реактивного, без специального анализа особого реактивного. К сфере антиинформационного относится собственно волевое (волевые импульсы в себе, без приложения структуро-мотивационных разверток) и феномены… смысла. При этом если смысл и реактивность – явления одного ряда, то волевое не только внерационально, но и внелогично.