Препараторы. Зов ястреба
Шрифт:
Морда бьерана была перепачкана красным. Казалось, он улыбался. Его душа парила чуть выше, кувыркаясь в поднявшемся вихре снежинок, и пела от радости.
Его охота оказалась удачной. Тёмный нос, пасть, полная острых зубов, погружалась в Рагну снова и снова, и Эрик ничего не мог с этим сделать. Все его препараты, все эликсиры – старые и новые – были сейчас бесполезны.
Где-то далеко, сейчас казалось – на другом свете, его тело содрогалось, ломалось от чудовищной боли, рвалось и булькало, захлёбываясь криком.
Он ушёл слишком далеко, поддавшись сиянию, положившись на свою волю – и совершил ошибку.
«Рагна».
Когда
Глаз в правой глазнице Строма гас, остывал – и в конце концов остыл целиком. Теперь он не видел бьерана – без Рагны он не мог видеть слой Мира.
Но тело и душа у снитиров не могли соединяться надолго – а значит, несмотря на то, что бьеран теперь знает, что его преследуют, рано или поздно она вернётся на его слой, и тогда они снова встретятся.
«Рагна».
Эрик преследовал бьерана долго – или верил в то, что преследует – с тупым упорством, идя наугад, не чувствуя ничего, через осыпающиеся горы льда, через тёмные равнины, сияющие дравтовыми прожилками, через заполненные обманчиво твёрдым снегом овраги.
Его вернули в лётный зал в соответствии с протоколом – через несколько минут после смерти Рагны, показавшимися ему вечностью.
Эрик Стром, выпав из со всхлипом распахнувшейся капсулы, слепо полз по полу, уворачиваясь от рук кропарей, и повторял, что должен вернуться, на этот раз во плоти, на слой Мира – сейчас, немедленно, пока зверь ещё близко к телу Рагны, пока их обоих ещё можно найти. Эрик повторял, что должен идти, пока его кропарь, отдуваясь и кряхтя от натуги, не ввел большую дозу успокоительного в разъём, погружая его в глубокий, тёмный сон без сновидений.
Эрик всё же пошёл – позднее, придя в себя. Это противоречило правилам – но никто не посмел помешать ему, потому что он был одним из Десяти. Он знал, что бьерана уже не найти, но хотел отыскать тело Рагны и вернуть домой. Это казалось важным, как будто могло что-то изменить, и несколько дней, разыскивая её, Эрик чувствовал пугающую приподнятость духа – как будто в глубине души надеялся, что найдет охотницу живой, что её страшная смерть ему только привиделась.
Но никто никогда не нашёл её. Такое случалось часто. Стужа любила подарки. Должно быть, тело Рагны стало её частью уже через несколько часов после встречи с бьераном – причудливой ледяной фигурой, новой складкой на снежном саване. Но Эрик Стром всё равно ещё долго искал её – даже тогда, когда уже наверняка знал, что нечего больше искать.
Газета «Голос Химмельборга»
«…Благородная динна Ассели выступила на заседании городского совета в присутствии владетеля Химмельна, его жены и дочери. Динна выдвинула предложение о пересмотре срока обязательной службы препараторов. Особенный акцент в краткой, но очень экспрессивной речи был сделан на ястребах и охотниках. Госпожа Ассели утверждала, что, по результатам независимого исследования государственных препараторов, потенциальный
Господин Магнус выразил сомнение в целесообразности такого решения с точки зрения удержания целостности границ, а также экономической стабильности.
Господин Орт, глава Десяти, от лица всех препараторов выразил общую готовность умереть за благополучие Кьертании, если это будет необходимо. Его заявление было встречено овациями и удостоено личной благодарности владетеля Химмельна и его семьи.
Предложение динны Ассели было отклонено. В повторном слушании отказано.
Динна Ассели заявила специально для «Голоса Химмельборга», что планирует подать повторную просьбу о рассмотрении предложения на ближайшем заседании совета.
Наш специальный корреспондент особо отметил, что динн Ассели на заседании не присутствовал. Надеемся вскоре получить его комментарии по поводу выступления супруги…
Читайте дальше на стр. 3. Блестящий дебют!
Юная Омилия Химмельн становится звездой Золотого бала в Химмельборге.
Читайте дальше на стр. 4. Очередной триумф главного кьертанского промысла.
В Дравтсбоде поставлен новый четвертной рекорд по добыче дравта.
Читайте дальше на стр. 5. Столица тепло поприветствует гостей.
Первые же две недели ежегодных традиционных Шествий уже подарили препараторам Кьертании 112 новых рекрутов».
Сорта. Разделка
Стужа была очень близко.
Она всегда была близко, и я, как и все, привыкла об этом не думать. Но на ежегодную разделку, перед Шествием, все жители Ильмора приходили именно сюда – на границу между городом и стеной ледяной белой пустоты, поглощающей все цвета и звуки. По-своему она была красивой – как будто с неба на землю плеснули ледяного молока, и оно застыло в полёте – навеки. В его глубине быстро двигались неясные тени. Не снитиры – они не подходили так близко к границам поселений людей, чтобы их можно было разглядеть. Некоторые верили, что эти тени – души погибших в Стуже. Версия не такая уж безумная, если вспомнить, что души всех обитателей Стужи легко отделялись от тел, а ястреб и охотник, по сути, становились душой и телом, чтобы их поймать.
Другие считали, что все умершие уходят в Стужу – даже те, кто ни разу не пересекал границу. Эта версия нравилась мне даже больше. В конце концов, все мы принадлежали Стуже.
Иногда по белой ледяной поверхности, за которой гуляла снежная мгла, проходила рябь, и тогда всем нам становилось страшно. Мне кажется, даже приезжим препараторам было не по себе, хотя они лучше других знали Стужу.
Накануне Шествия многое происходило один-единственный раз в году.
И хорошо – не думаю, что хоть кто-то хотел бы разделывать привезённые из Химмельборга тела снитиров чаще. Как будто отвечая на эту мысль, кто-то из соседей по разделке – из-за защитных очков и костюма не понять было, кто – звучно блеванул на снег. И сразу – кто-то запричитал, кто-то побежал за помощью к препараторам.