Преподобный Сергий Радонежский: Жизнеописание, молитвы, святыни
Шрифт:
Преподобный Сергий Радонежский
С заселением окрестностей монастыря Преподобного Сергия настало в монастыре, по свидетельству жизнеописателя, вместо первоначальной скудости великое изобилие, ибо соседние жители с величайшим усердием начали снабжать братию всем необходимым: «И начаша, – говорит о них Епифаний, – посещати и учащати в монастырь, припосяще многообразная и многоразличная потребования, имже несть числа».
Старший брат Преподобного Сергия – Стефан, оставивший его в пустыни, удалился в Москву и поселился в Богоявленском монастыре. Среди монахов монастыря он застал Алексия, будущего митрополита, с которым подвизался некоторое время. Строгой жизнью он приобрел расположение великого князя Симеона Ивановича, который приказал постричь его в иеромонахи, сделать
Преподобный Сергий ввел пустынножитие в двояком смысле – одиночного подвизания в пустыни и строения в отдалении от людских жилищ целых монастырей, которые отныне ставились если не в пустыни, то, по крайней мере, в отдалении от жилищ. Преподобный Сергий имеет еще и иную весьма важную заслугу относительно нашего монашества, благодаря которой он справедливо называется отцом нашего северного, или московского, монашества времен монгольских и послемонгольских, а преподобные Антоний и Феодосий Печерские называются отцами нашего южного, или киевского, монашества времен домонгольских. Он ввел в монастырях общинножитие, или общежитие.
Истинное монашество должно быть самым строгим общинножитием, так чтобы у монахов не было совершенно ничего собственного, а все было общим, келии их не имели никаких запоров.
С введением в монастыре общежития была со всей строгостью устроена там и монашеская жизнь. В Симоновском монастыре племянника Преподобного Сергия Феодора заведены были порядки, взятые из Троице-Сергиевого монастыря. О Симоновском монастыре преподобный Иосиф Волоколамский говорит: «Обычай бяше того монастыря (в первое время) таков: в келиях не ядяху, ниже пияху, ниже вне монастыря исхождаху без благословения настоятелева, ниже отрочата в монастыри живяху, ниже на дворцех (монастырских службах и заведениях, находившихся за стенами монастыря), но вся бываху у них по свидетельству божественных писаний и общежительных преданий». Царь Иван Васильевич Грозный в своем обличительном послании в Кирилло-Белозерский монастырь, отзываясь с общей великой похвалой о бывшем у Троицы крепком житии, в частности говорит, что довольно долгое время после смерти Преподобного Сергия соблюдаем был его учениками оставленный им завет не выходить за ворота монастыря.
Одушевляясь древним примером преподобного Феодосия Печерского, Преподобный Сергий Радонежский ввел в своем монастыре общежитие. Желавших монашествовать в его монастыре Сергий не тотчас постригал в монахи.
Братия Сергиева монастыря занималась в своих келиях молитвой, рукоделием и чтением святых книг, т. е. отеческих творений. Так это должно быть и по древним законоположениям о занятиях монахов. Но чтение книг возможно возможно только с тем условием, чтобы они были в монастыре. Следовательно, если Преподобный Сергий одобрял чтение книг его монахами, то значит он заботился о приобретении и об изготовлении книг или о составлении монастырской библиотеки. Князь Серпуховский Владимир Андреевич, сын Андрея Ивановича, двоюродный брат великого князя Дмитрия Ивановича Донского и его знаменитый сподвижник в Куликовской битве, пожелал взять у Преподобного Сергия для основания монастыря в своем Серпухове ученика его Афанасия. Преподобный не нашел возможным отказать в просьбе своему князю, но отпустил от себя Афанасия с великим сожалением, и это потому, что он был книжный доброписец. «Бе Афанасие, – говорит жизнеописатель, – в добродетелех муж чуден и в божественных писаниих зело разумен и добросписания много(а) руки его и доныне свидетельствуют, и сего ради (бе) любим зело старцу» (т. е. Преподобному Сергию).
Братья Варфоломей и Стефан горячо молятся Богу перед началом устроения новой обители
Устав общежитный требовал, чтобы все монахи монастыря, не исключая и игумена, совершенно одинаково участвовали во всех монастырских работах. Преподобный Сергий работал не только наравне со всеми, но и более всех, причем в работах, требовавших физической силы, так как был от природы человек очень выносливый, работал за двоих и не стыдился никакой работы – ни поварства и плотничества, ни кройки и шитья одежды и обуви на братию. Обычную его работу составляло изготовление необходимого для богослужения: выпекание просфор с ручным помолом муки, катание свечей, варение кутьи и приготовление так называемых канонов для поминовения усопших – на ежедневных послевечеренных заупокойных литиях, на панихидах, совершавшихся после вечерни в понедельник, среду и пятницу, и на все заказные панихиды; а также, как это было в древнее время, в честь Господа Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы и святых – во все праздники).
Устав общежитный требовал, чтобы все монахи монастыря, не исключая и игумена, носили одинаковую по качеству одежду. Преподобный Сергий носил одежду, худшую из всех. Один раз в числе других кусков сукна для одежды приобретен был кусок негодный. Ни один монах не захотел себе одежды из такого сукна. Тогда взял его себе преподобный и сшил из него рясу (нынешний подрясник), которую и носил до тех пор, пока она не свалилась с плеч. Всегдашняя или будничная одежда преподобного, обычной материей для которой служило простое домашнее сукно, называемое сермягой, до того была скромна и бедна, или, как выражается жизнеописатель, «худостна», что не далека была от того, чтобы называться рубищем.
По поводу худости одежды преподобного жизнеописатель рассказывает один случай. Когда слава о добродетельной жизни Преподобного Сергия широко распространилась по России и когда многие начали приходить к нему, чтобы насладиться душеспасительной беседой, пожелал видеть его один крестьянин из дальних от монастыря мест. Выбрав свободное время, он отправился в монастырь. Случилось так, что в минуту его прихода в монастырь Преподобный Сергий копал гряды в монастырском огороде. На просьбу к монахам показать ему знаменитого игумена, крестьянину отвечали, что игумен копает землю в огороде и что пусть он немного подождет. Сгорая нетерпением видеть Сергия, крестьянин побежал к забору и приник к щелям между досками. Он увидел, что в огороде копает гряду монах в изодранном и заплатанном рубище. «Где же, – спрашивает он монахов, – игумен?» Ему отвечают, что он смотрит на игумена. Крестьянин, думая, что монахи потешаются над ним, весьма обиделся. Потом он действительно уверился, что в изодранном и заплатанном рубище работал на огороде знаменитый Сергий, слава о котором прошла по всей России и которого он представлял себе совсем иначе, «окруженным отроками предстоящими и слугами скорорищущими и множеством служащих или честь воздающих». Спустя некоторое время после этого крестьянин принял монашество в Сергиевом монастыре.
Монастырь Преподобного Сергия после первоначальной скудости начал изобиловать всем потребным. Изобилие явилось в монастыре благодаря усердию к преподобному окрестных жителей монастыря и благодаря усердию к преподобному его многочисленных почитателей среди московских бояр и купечества.
По изображению жизнеописателя, в отношении к другим людям Преподобный Сергий был исполнен смирения безмерного, был тих и кроток так, что ему совсем чужды были гнев и ярость, жесткость (суровость) и лютость, был незлобив и прост без всякой примеси хитрости и так называемого «себе на уме» (была в нем «простота без пестроты», как выражается жизнеописатель), исполнен был любви нелицемерной и нелицеприятной ко всем людям. «Преподобный игумен, – читаем у жизнеописателя, – отец наш Сергий святый, старец чудный, добродетельми всякими украшен (бе), тихий, кроткий нрав имея, и смиренный и добронравый, приветливый и благоуветливый, утешительный, сладко гласный и благоподатливый, милостивый и добросердый, смиренномудрый и целомудренный, благоговейный и нищелюбивый, страннолюбный и миролюбный; стяжа паче всех смирение безмерное любовь нелицемерную равно во всем человеком, и всех вкупе равно любляаше и равно чтяше, не избирая, ни судя, ни зря на лица человеком и ни на когоже возносяся, ни осужая, ни клевеща, ни гневом, ни яростию, ни жестостию, ни лютостию, ниже злобы держа на кого».
Е. Головкин. Сергий Радонежский в житии
Монастыри Северной, или Московской, Руси отличались усердной благотворительностью, накормляя нищих, бедных, проходящих странников и бедных окрестных жителей, и благотворительность эта ведет начало от Преподобного Сергия. Страннолюбие и нищелюбие были отличительными добродетелями преподобного, у него было узаконено и заповедано: никого из неимущих, приходящих в обитель, не отпускать с пустыми руками. Когда дорога из Москвы в северные города была приближена к самому монастырю, начали останавливаться в нем все проезжавшие и проходившие, – и, по словам жизнеописателя, принимаемы были с великим гостеприимством. «Елика во обители приносимая умножахуся, – пишет он, – толма паче страннолюбная возрастаху, и никто же бо от неимущих во обитель приходя тщама руками отхожаше; николи же блаженный оставляше благотворения и служащим во обители заповеда: нищих и странных довольно упокоевати и подавати требующим, глаголя: аще сию мою заповедь сохраните без роптания, мзду от Бога приимете и по отхожении моем от жития сего обитель моя сия зело распространится и во многи лета неразрушима постоит благодатию Христовою; и тако бе рука его простерта к требующим, яко река многоводна и тиха струями; и аще кому приключашеся в зимная времена она, мразу зелному належащу или паки снегу с зелным ветром дыхающу, иже немогущеи вне келия изыти (т. е. если кому-нибудь заехавшему в монастырь невозможно было отправиться в дальнейший путь по причине сильного мороза или непогоды), елико время пребывающим ту (в монастыре) таковые ради нужа, вся потребная от обители приимаху; страннии же и нищии и от них в болезни сущии на многи дни препочиваху в доволном уповоении и пищи, ее же кто требоваху, неоскудно по заповеди святаго старца, и до ныне сим тако бывающим; понеже пути от мног стран належащу, и того ради князем и воеводам и воинству бесчисленому, вси приимаху подавающую доволную честную потребу, яко от источника неисчерпаемых, и в путь грядуще потребную пищу и питие доволно приимаху, и сия служащеи во обители святаго с радостию всем подающе изобильно».