Прерванная трапеза

Александр Неманис

Прерванная трапеза

Дивуимл собрался есть. Перед ним, вызывая аппетит, на большом блюде шевелились сколги, иногда выпускающие легкие облачка из горячего нутра через жаберные щели. Облачка поднимались к хеморецепторам гурмана, оказывая на него потрясающее воздействие. Он чуть покачивался, пуская красные слюни, стекающие по грудному щитку. Напротив, ожидая инструкций, стоял слуга. Дивуимл протянул конечность и выхватил сколга, а потом медленно поднес его извивающееся тельце к ротовому отверстию и с наслаждением всосал. Жевательная глотка приступила к действию. - Иди принеси дяловый сок, да смотри, чтобы пенился!
– сказал Дивуимл, воспользовавшись дополнительным артикулятором. Слуга поспешил приступить к исполнению приказа. Дивуимл расправился со вторым сколгом. А когда потянулся за третьим, нормальное течение событий нарушилось. Дом словно бы лопнул. Дивуимла, оглушенного и крайне испуганного, подбросило,

подхватило и быстро понесло. Сердца Дивуимла беспорядочно меняли режим работы, отчего его состояние грозило обернуться собственным отсутствием. Скоро прояснилось. Дивуимл находился на зеленой равнине. Здесь было крайне неуютно. Обвиняя во всем свою страсть к сколгам, Дивуимл догадался, что произоМысли Дивуимла прервались шуршанием. Из почвы высунулась голова на тонкой шее и обернулась к прищельцу крупными органами зрения. - Ты кто?
– спросила она. - Дивуимл. - А чем ты здесь занимаешься? Дивуимл посмотрел на равнину, а потом себе под ноги, и частью из них переминулся. - Вообще-то мне здесь нечего делать. - А есть где? - Есть. Только мне туда никак не попасть. Никаких транспортных средст нет. - А я? - Да ты-то здесь причем? - Стоя на мне мог бы быть и повежливее. Я ведь простираюсь поперек пространства. И, наверное, в твоем мире я тоже где-нибудь есть. Прыгай в меня, не пожалеешь. Дивуимл представил себя в роли сколга. Он вовсе не хотел, чтобы его съели. Тем более, живьем. - Куда это? - Да не бойся. Не съем. Видишь вон там синюю траву?
– Голова вытянула глаза в указываемом направлении. - Вижу. - Так это вовсе не трава. Это моя трахея, дышу я сквозь нее. Становись туда и закрой глаза. Как почувствуешь что-нибудь родное - должен почувствовать - сразу постарайся за него ухватиться. Дивуимл вспомнил тиланскую трясину, откуда стоило немалого труда выбраться. Но ничего другого не оставалось. Он встал на указанное место и закрыл глаза. Дивуимла втянуло и он потерял всякую опору, зато ненадолго обрел невесомость. Через полупрозрачные веки он видел какие-то аморфные стены вокруг и иногда сквозь него проносились пылающие шары. Он действительно почувствовал что-то родное, ухватился за него и сразу же увидел под собой развороченную почву. Кругом были ямы, кое-где торчали кроны и корни растений, а местами и крыши домов, изредка встречались нетронутые участки с целыми растениями и домами. Последнее повергло Дивуимла в уныние - он узнал селение, где жил. Муюза Скивам появился, как всегда, вовремя. Дивуимл перевел взгляд на почву у ног учителя. - Я хочу с тобой говорить, - сказал Муюза Скивам. - Да, учитель. Дивуимл молчал, разглядывая длинного червя. Сознание потянулось за ним вглубь разрыхленной почвы. Червь возвращался к себе домой. Он был доволен, что его не съели и не располовинили, а остальное не имело значения. - Мы не обособлены, - сказал учитель.
– Мы - звенья цепи существ, близкие друг другу. Мы - листья на одной ветви. Мы - камни галимской пустыни. Мы звезды в шаровом скоплении. Не существует различий между живым и мертвым. Сколг на блюде - ни жив, ни мертв, а когда мы съедаем его, он умирает, оживая в нас, образуя нашу плоть. - Да, учитель. Муюза Скивам сложил верхние конечности на грудном щитке и удалился. Дивуимл смотрел вслед учителю и думал, какого цвета у него глаза. Учитель оступился и соскользнул в яму, нелепо суча ногами, словно дитя, не умеющее ходить. Дивуимл отвернулся. Трагедия не коснулась башни объяснителя. Даже деревья вокруг стояли невредимые. Густая листва скрывала клиллей. Они то и дело вскрикивали от избытка чувств. У клиллей был сезон любви. Дивуимл пошел более осторожно, чем учитель, и избежал падения. Он поднялся по узкой винтовой лестнице на вершину башни и постучал в дверь. Пилаул открыл сразу же. - Высоко забрался, - сказал Дивуимл. - Лучше высоко, чем глубоко, - привычно ответил Пилаул.
– Зачем пожаловал? - Да вот...
– Дивуимл показал на останки селения. Он хотел, чтобы ему объяснили почему такая маленькая банка наделала столько разрушений, но объяснитель заметил и другое. Со стороны заходящего Гарба появились куритопы. Они двигались клином: впереди - огромный вожак, за ним - двое приспешников, не меньше, следом три самки, за ними - четверо гермафродитов, и в арьегарде - пять молодых самцов. Увидев еду, куритопы довольно застрекотали. Дивуимл ощутил себя сколгом. Он представил как от него откусывают ноги, одну за другой, но не почувствовал отвращения. - Не зайти ли нам в дом?
– сказал Пилаул. Дивуимл никак не отреагировал. - Ты что же, думаешь, что не подчиняясь необходимости, обретаешь свободу? - Наоборот. - Это ты зря.
– Объяснитель захлопнул дверь. Вожак куритопов пристально посмотрел на Дивуимла. На мгновение жертве показалось, что хищник знает о жизни и смерти больше, чем учитель, но наваждение отступило под натиском грубой реальности - запах пищеварительных ферментов вывел Дивуимла из ступора. Он подумал, что не обязательно быть съеденным, чтобы понять значение жизненного опыта, и скрылся в башне. - Ты понял, что свобода воли - ничто, по сравнению с жизнью?
– спросил Пилаул. - Я об этом как-то не подумал. - Может быть сколгов хочешь? - Нет, я не голоден, - Дивуимл вдруг с удивлением понял, что есть стало для него, как дышать - по необходимости. Он спросил себя еще раз, но пулучил тот же ответ. - Что с тобой?
– почувствовав неладное, спросил объяснитель.
– Может дялового соку налить? - Где у тебя жидкость для перемещений?
– вместо ответа, спросил Дивуимл. - Внизу, в хранилище... Дивуимл вышел. Стая куритопов гналась за бегущим в укрытие Муюзой Скивамом. Учитель был столь ловок и быстр, что ни разу не упал и оказался за крепкой дверью своего несколько покореженного жилища раньше преследователей. Куритопы разочарованно потоптались возле учительского дома и двинулись дальше. Дивуимл стал спускаться по лестнице. Вожак куритопов обратил на него внимание. Стая на какое-то время обрела конкретную цель, но вскоре снова ее потеряла. Дивуимл, слыша за стеной недовольное шипение, нашел жидкость путешествий и встряхнул ее по всем правилам. Он мгновенно оказался в темноте и невесомости. Стоял полный штиль. Не было ни тепло, ни холодно. Ничем не пахло. Последнее особенно огорчило Дивуимла. Мимолетная аномалия - бесформенный сгусток энергии - вызвала у Дивуимла приступ смеха. Сгусток разделился надвое и пропал. Стало жарко и появилось течение. Мгла постепенно рассеивалась. Сумерки сменились мерцанием виртуальных миров. Густо-синие тени бесплотных структур пространства, истекая из прорывов времени, сгущались в зеркальные пятна бытия и прорастали бесчисленным множеством вещей. Вещи громоздились сами на себя и сами себя уничтожали, а на пустых местах появлялись другие вещи. Дивуимл вспомнил свой первый выход в поле, запах спелых бау, чистое небо над цветами глугзов, свист данрарков, ветер, яркий свет Сипилама. Жара сменилась прохладой. Дивуимл обнаружил, что медленно опускается на поляну, сплошь покрытую растениями с крупными белыми цветами. Глугзы! Они пьянили уже одним своим видом, будто цветы фантазии, чудом ппроросшие сквозь пелену пробуждения из сна в явь. По узкой дороге за перелеском цепочкой шли селяне, все в некрашеных несшитых одеждах и роскошных широкополых шляпах, искусно сплетенных из нежных волокон молодых побегов скучма. Сверкающие в лучах Сипилама широкие ножи на длинных рукоятях мерно покачивались в такт шагам. Ветер трепал полы накидок. Гудели неразличимые разговоры. Дивуимл опустился. - Дивуимл!
– прозвенел знакомый голос.
– Это же Дивуимл! Лувимл разорвал цепочку и устремился к своему основателю. - Нет!
– воскликнул Дивуимл.
– Не надо. Я лучше сам подойду. Они такие красивые. Отпрыск не понял, но остановился. Дивуимл осторожно двинулся через обворожительное великолепие глугзов. Селяне, один за другим, присоединялись к Лувимлу. Они все были удевлены поведением родственника на хмельном поле, но не мешали. Только покинув поле, Дивуимл позволил себе взглянуть родным в глаза. - А я знал, что ты придешь, - сказал Лувимл.
– Я сон видел. Будто над нашим селением белое-белое облако клубится, а под ним ты стоишь. Верхняя конечность Дивуимла, та самая, что выросла на месте отделившегося Лувимла, задрожала - связь все еще осталась, хотя отпрыск уже давно обрел самостоятельность. - В этом сезоне большой урожай, - сказал Рагунгл.
– Лишний работник не помешает. Дивуимл с благодарностью поклонился старейшине. - А вот наша Наори, - продолжил Рагунгл.
– Ты узнаешь ее? Дивуимл узнал. Наори внимательно смотрела на почву у его ног. - Наори!
– позвал он, и она робко перевела взгляд. Глаза у нее были пронзительно зеленые. - Ты красивая, - сказал Дивуимл.
– Очень. - А помнишь, когда в лесу были кауски?
– спросила Наори.
– Много-много. А я совсем недавно отделилась, еще мягкая, неприятная. Ты меня через все ручьи переносил. А потом я в какую-то нору чуть не свалилась, ты меня едва удержал. И ничего не сказал. Другой кто-нибудь обязательно сказал бы, а ты вот не сказал. - Ты особенная. Я и тогда видел. Иначе обязательно сказал бы. И не только сказал, но и наказал. Взял бы ветку подлиннее, да и настегал по ногам, чтобы знали куда ступать. Наори смущенно переминулась и снова потупила взгляд. - А я для тебя нож захватил, - сказал Лувимл. Дивуимл обратил внимание, что отпрыск держит не одни, как все, а два ножа. - Это твой старый нож. Очень хороший. Я его берег. - Дай его мне. - Я специально взял его сегодня с собой, потому что наверняка знал, что ты вернешься. - Дай мне мой нож. Дивуимл обхватил гладкую, нагретую Сипиламом и отпрыском, рукоять и ощутил властную тяжесть. - Словно как когда-то... - А разве что-нибудь изменилось? Что-нибудь не так?
– спросил Рагунгл. Все снова выстроились в цепочку и двинулись в прежнем направлении. - Ты чувствуешь запах спелых бау?
– спросила Наори. Дивуимл посмотрел в пронзительно зеленые глаза и отрицательно скрестил рудиментарные сяжки.