Преследуемый. Hounded
Шрифт:
– Смотри, какая цыпочка, чувак! – воскликнул «Мит Лоуф».
– Ого! – выдохнул «Айрон Мэйден» и опустил очки на самый кончик носа, чтобы насладиться зрелищем. – Горячая штучка.
– Эй, крошка, – изрек «Мит Лоуф» и шагнул к Морриган. – Если тебе нужна одежда, я с радостью сниму для тебя штаны.
И «Мит Лоуф» вместе со своим приятелем принялся гоготать над своей остротой, изрыгая «ха-ха-ха» со скоростью пулеметной очереди. Звуки, которые они синхронно издавали, напоминали крики осла, причем очень глупого – под стать им самим.
Глаза
– Морриган, пожалуйста, только не в моем магазине! Мне придется потратить кучу времени, чтобы прибраться.
– Они должны умереть за свою дерзость, – угрожающе процедила Морриган.
При звуке ее голоса я поежился.
Любому, кто хотя бы поверхностно знаком с мифологией, известно, что делать сексуальные выпады в адрес богини равноценно самоубийству. Помните, что Артемида сделала с парнем, который случайно увидел, как она купалась?
– Я понимаю, что их надо наказать за их оскорбительное поведение, – пробормотал я, – но, может, лучше приструнить ребят в другом месте. Не нужно усложнять мне жизнь, Морриган. Я буду тебе чрезвычайно признателен.
– Ладно, – прошептала она, – я пока еще не голодна.
И Морриган повернулась к студентам, чтобы те могли полностью насладиться ее прелестями. Они пялились на ее бедра и продолжали что-то лопотать. Однако, когда Морриган заговорила и от ее неземного голоса задрожали стекла в окнах, они тут же переключились на ее лицо и остолбенели. Наконец-то бедолаги сообразили, что перед ними вовсе не городская девчонка, которая рассвирепела от их нахальства.
– Приведите свои дела в порядок, смертные, – прогремела Морриган, когда внезапный порыв ветра растрепал их шевелюры. – Сегодня я буду пировать вашими сердцами за оскорбление, которое вы мне нанесли. Даю вам слово Морриган.
Я посчитал ее реплику излишне мелодраматичной, но проявил мудрость и не осмелился критиковать богиню смерти.
– Слушай, придурок, что здесь происходит, черт подери? – взвизгнул «Айрон Мэйден» на две октавы выше прежнего.
– Без понятия, дружище, – откликнулся «Мит Лоуф». – Пожалуй, теперь я ее не хочу. И собираюсь отсюда свалить.
И они оба помчались к двери, толкаясь и налетая друг на дружку.
Морриган наблюдала за ними с любопытством хищника, а я помалкивал, пока она следила за бегством неоперившихся юнцов. Затем она повернулась ко мне и воскликнула:
– Грязные скоты! Они себя осквернили.
Я хмыкнул:
– Ага, но охота на них вряд ли тебя развлечет.
Я не собирался их защищать или просить Морриган отменить казнь: единственное, что я мог сделать, – просто попытаться убедить богиню, что гонка за ними не стоит ее усилий.
– Ты прав, – вымолвила Морриган. – Жалкое подобие настоящих мужчин. Но они умрут сегодня вечером. Я поклялась.
Увы, ничего не поделаешь, подумал я и вздохнул.
Морриган успокоилась и опять обратилась к моей персоне.
– Твои охранные заклинания действительно незаметны и необычайно сильны, – произнесла она, и я кивнул. – Но они не спасут тебя от Туата Де Дананн. Я советую тебе искать убежище.
Я поджал губы и погрузился в размышления, чтобы дать ей достойный ответ.
– Я ценю твой совет и безмерно тебе благодарен за беспокойство о моем благополучии, – проговорил я, – но я не знаю лучшего места, где я мог бы себя защитить. Я в бегах два тысячелетия, Морриган, и я устал. Если Энгус и впрямь намерен за мной явиться – значит, такова моя судьба. Хотя он будет слаб в Аризоне, как и везде на земле. Пора нам с ним разрешить наши разногласия.
Морриган пристально посмотрела на меня:
– Неужели ты готов с ним сразиться?
– Да, Морриган, я сделал свой выбор.
Я лукавил, но общеизвестно, что Морриган не умеет отличать вранье от правды. Она славится эксцентричными убийствами и пытками ради удовольствия.
Морриган пожала плечами:
– Это попахивает глупостью, а не храбростью, но будь что будет. Дай-ка взглянуть на твой амулет.
– Сейчас, Морриган! Только не могла бы ты сперва приодеться, чтобы не шокировать смертных своей красотой.
Морриган фыркнула. Она была сложена, как супермодель, рекламирующая нижнее белье «Виктория Сикрет». Лучи послеполуденного солнца озаряли ее гладкую, безупречную кожу, белую, точно кондитерский сахар.
– Почему-то в вашем ханжеском веке обнаженное тело является преступлением. Но, наверное, будет разумно склонить голову перед местными обычаями.
Она взмахнула рукой, и черный плащ, появившийся из воздуха, скрыл ее тело. Я улыбнулся и взял с прилавка оберег.
Думаю, правильно было бы назвать его фермуар с шармами – конечно, не из тех, что украшают браслеты «Тиффани». В шармах запечатаны магические формулы, которые помогают мне создавать долгоиграющие заклинания. У меня ушло семьсот пятьдесят лет, чтобы завершить работу над фермуаром (кстати, в его основе лежал железный амулет, защищавший меня от фэйри и других магических созданий). Но я был вынужден потратить на это столько времени – Энгус, жаждущий моей смерти, строил против меня все новые и новые козни.
Итак, я соединил оберег со своей аурой – сложная процедура моего собственного изобретения! – но результат того стоил. Он сделал меня неуязвимым для любого из мелких фэйри. Дело в том, что фэйри не выносят железа ни в каком виде: оно является антитезой волшебства – причина, по которой магия умерла в этом мире, когда наступил Железный век. Я потратил триста лет на то, чтобы спаять фермуар со своей аурой, зато в результате я получил отличную защиту и стал настоящим Кулаком Смерти для любого фэйри, стоило мне к нему прикоснуться. Ну а остальные четыреста пятьдесят лет ушли на создание дополнительных оберегов и поиск способа заставить их работать в непосредственной близости от железа и моей измененной ауры.