Преследуя Аделайн
Шрифт:
Этих вещей не существует, пока я смотрю на него. Какие бы призраки ни обитали в этих стенах, они больше не имеют значения, когда на этой территории обитает нечто гораздо более опасное.
Как будто призраки услышали меня, сверху раздаются легкие шаги. Я поворачиваю голову и поднимаю глаза к потолку, следя за призрачными шагами, пока они не исчезают.
А когда я оборачиваюсь, мой преследователь оказывается на несколько футов ближе. Как будто ему интересно, на что я смотрю. Спрашивает, что могло отвлечь мое внимание от
Он гадает, не другой ли это мужчина, я уверена. Может быть, он думает, что Грейсон вернулся и занимает дом. Зовет меня и просит присоединиться к нему в моей постели, голый и твердый для меня.
Может быть, он даже думает, что мы только что трахались, и мои бедра все еще блестят от чужого семени.
Злит ли это его?
Конечно, злит. Он изуродовал и убил человека за то, что тот прикасался ко мне. Что бы он сделал с мужчиной за то, что тот трахнул меня?
Что бы он сделал со мной?
Неважно, что это очень далеко от истины. Тот факт, что эти мысли могут крутиться у него в голове и сводить его с ума, вызывает на моих губах легкую улыбку.
Просто чтобы подшутить над ним, я поворачиваю голову и делаю вид, что хочу что-то крикнуть.
— Что ты делаешь? — говорю я вслух, адресуя свои слова призраку, который никогда не ответит.
Оглянувшись на свою тень, я вижу, как он достает свой телефон, синий огонек теряется в глубине капюшона, пока он что-то рассматривает. Несколько секунд спустя он убирает его в карман, достает из пачки еще одну сигарету и прикуривает. Цепной курильщик. Мерзость.
Он остается здесь еще на пятнадцать минут. И все это время я почти не смотрю по сторонам. Это
похоже почти на игру, а я всегда любила выигрывать.
Я благодарю Иисуса за, что мне не нужно ехать на это мероприятие, чтобы подписать книгу. Его проводит другой крупный автор романов, и, к счастью, это происходит в старом добром Сиэтле.
Тонкий слой пота покрывает мою кожу, когда я в последний раз смотрю на себя в зеркале.
— Ты проводила их миллион раз, подруга. У тебя все будет хорошо, — уверяет меня сзади Дайя. Я одета в красную блузку, которая хорошо демонстрирует мое тело, не выглядя слишком откровенно или неуместно, и рваные черные джинсы. Я накрасила губы и обула удобные клетчатые кеды.
Мои волосы цвета корицы завиты в свободные пляжные волны, завершая непринужденный, но шикарный образ. Обычно я не люблю наряжаться для таких мероприятий. Я весь день сижу на стуле, поэтому стараюсь выглядеть достаточно хорошо, чтобы сфотографироваться, а остальное оставляю на потом.
Я нюхаю подмышку, дважды проверяя, что мой дезодорант не солгал мне и борется с резкими запахами.
— Я знаю, но от этого они не становятся легче, — ворчу я.
— Как ты себя называешь? — спросила Дайя, бросив на меня косой взгляд.
Я вздыхаю.
— Мастер-манипулятор.
— Почему?
Я закатываю глаза.
— Потому
— Вот именно. Так что это все, что ты делаешь, только слова произносит твой рот, а не пальцы. Притворяйся, пока не получится, детка.
Я киваю головой, рассматривая свои подмышки в зеркале со всех сторон. Может, мой дезодорант и борется с неприятными запахами, но на блузке не было бирки с надписью, что она устойчива к пятнам.
Снова вздохнув, я опускаю руки.
— Дело не в том, что я не люблю встречаться со своими читателями, просто не очень хорошо себя чувствую в толпе и социальных ситуациях. Я слишком неловкая.
— Ты также отличный лжец. Это то, чем вы зарабатываете на жизнь. Просто улыбайся и притворяйся, что у тебя нет приступа паники.
Я снова закатываю глаза, хватая с кровати свою сумочку.
— Ты так здорово подбадриваешь, — сухо говорю я. Она фыркает в ответ.
Дайя не умеет подбадривать, и она это знает. В нашей дружбе она — логика, а я — эмоциональный человек. Она предлагает решения, а я предпочитаю валяться в своем ужасе и в тревоге и говорить об этом.
Похоже, я больше похожа на свою мать, чем думала.
Но я никогда не признаюсь в этом вслух.
Мероприятие, как обычно, прошло на ура. Каждый раз, когда я готовлюсь к этим мероприятиям, мне всегда не хочется уходить.
Возможность встретиться с другими друзьями-авторами и попытаться убежать со всеми их подписанными книгами, при этом безудержно смеясь, — вот что действительно приносит мне мир в жизни.
Что действительно приносит мне счастье, так это видеть множество улыбающихся лиц, жаждущих встретиться со мной и получить мои книги с автографом.
Я люблю свою карьеру профессионального манипулятора. Мне повезло, что я занимаюсь этим.
Я немного пьяна, мы поехали в бар после мероприятия, поэтому Дайя отвозит меня домой на моей машине. Мы смеемся и хихикаем над забавными моментами и даже сплетничаем о безумных драмах, которые всегда происходят в книжном сообществе.
Мы счастливы от того, что так хорошо провели время, но наши улыбки иссякают, когда она подъезжает к дому.
В эркере горит одинокий светильник. Я выключила весь свет, прежде чем мы уехали.
Я собираюсь выскочить из машины, но крепкая хватка Дайи, обхватившая мою руку, останавливает меня.
— Он все еще может быть там, — быстро говорит она, ее хватка становится почти болезненной.
— Лучше бы он, блядь, был там, — рычу я, вырывая свою руку из ее хватки. Я выскальзываю из машины, прежде чем Дайя снова попытается остановить меня, и направляюсь к поместью.
— Адди, остановись! Ты ведешь себя глупо.
Так и есть, но алкоголь только усилил мой гнев. Прежде чем Дайя успевает остановить меня, я отпираю входную дверь и врываюсь в дом.