Преследуя любовь
Шрифт:
Он протягивает руку, повторяя мое имя. Я не даю ему увидеть, как сильно я ненавижу его за то, что он взял то, что принадлежит мне, даже когда он обхватывает пальцами ее красивые ухоженные пальцы. Всеми фибрами своего существа я пытаюсь сдержать ревность, рассказывая о том, как мы встречались в школе.
У нас есть своя история, и что бы ни ждало нас в будущем, ничто и никто не сможет ее стереть.
Разговор переходит от моего акцента, офиса на Манхэттене к Адриане. Хотя я приветствую все, что исходит от Шарлотты, ее азиатский друг навязчив со своими вопросами.
Я продолжаю смотреть на Шарлотту, ее глаза не отрываются от моих. Если бы я только мог поймать ее одну, чтобы все объяснить. Я уверен, что смогу убедить ее в том, что мои ошибки были оправданы неудачной ситуацией, в которой я оказался. Но когда ее друзья начинают уходить, я с отчаянием использую эту возможность, хватаю ее за руку и шепчу, как восхитительно она выглядит сегодня.
На долю секунды она задерживается рядом со мной, и я вдыхаю ее небесный аромат. Это как наркотик, и вот так я снова нахожу свою зависимость. Она уходит от меня, оставляя меня стоять, как потерянного щенка.
Блядь, возьми себя в руки, Эдвардс.
Ставки высоки, и ты не можешь позволить себе проиграть.
— Она здесь, — говорю я Адриане, вернувшись за наш столик.
Адриана в нетерпении оглядывает комнату, и после того, как она обсуждает с Ильей, что она скажет, когда увидит ее, она бросает салфетку на стол и начинает уходить среди толпы. Адриана даже не потрудилась прикоснуться к еде, как и я, отчаянно нуждаясь в твердой пище, чтобы успокоить свои взвинченные нервы.
Я извиняюсь и направляюсь прямо к бару, поскольку шампанское, поданное нам за столом, ужасно.
— Что вам принести, сэр?
— Скотч, аккуратно.
— Привет, Лекс, — помощник Шарлотты, Эрик, стоит рядом со мной, может быть, немного слишком близко. Или это моя паранойя? — Итак, я предполагаю, что Чарли и ты были больше, чем просто друзьями в старших классах, поэтому ты можешь разрезать сексуальное напряжение дил… эм, я имею в виду, бензопилой?
— Это немного сложно, — отвечаю я, колеблясь.
К чему он клонит? И собирался ли он сказать «дилдо»?
— Я удивлен, что она никогда не упоминала тебя, учитывая, что я ее лучшая подруга. Можно подумать, что о таком красавце, как ты, заговорили хотя бы во время одной пьяной выходки, — он просит бармена обслужить его, заказывает два «Мартини», затем быстро поворачивается ко мне.
— Ну, раз уж вы так называемые лучшие друзья, Эрик, скажи мне, как долго она и Джулиан были вместе?
— Три месяца, — отвечает он, берет свой «Мартини» и закручивает палочку.
Я не знаю, что я хотел услышать. Это здорово, что они не были «вместе долгое время», но вот что касается помолвки, я не могу это понять. Они были вместе всего три долбаных месяца, а она уже помолвлена с ним? Зачем так торопиться? Если только она не была… нет, черт, этого не может быть. Она пьет шампанское. Успокойся, Эдвардс. Я должен разыграть свои карты правильно, отчаянно нуждаясь в информации, в чем угодно о ней, что попадет мне в руки.
— Я владею клубом «After Dark». Не уверен, слышали ли
Конечно, он слышал о нем. Разве геи не известны своим чувством моды и клубной жизнью? Как только его глаза загораются, я понимаю, что попала в точку.
— О-эм-джи, типа привет! Это сейчас самое горячее место в городе, — визжит он, хлопая в ладоши от восторга.
Бинго. Мне нужно перевести Шарлотту в более спокойную обстановку. Я поступаю так, как поступил бы любой другой решительный мужчина, пытающийся заполучить свою бывшую девушку, — беру одну из них в команду и немного флиртую с ее парнем-геем.
— Так как насчет того, чтобы внести вас, ребята, в VIP-лист на сегодняшний вечер?
Эрик прижимается к груди, глаза расширены и светятся восторженной улыбкой. Я немного беспокоюсь, что он собирается схватить мое лицо и поцеловать меня. У меня нет проблем с геями, но я люблю киску, сладкую красивую киску. О, черт, если это не возбудит все снова. Я как чертов пятнадцатилетний подросток с этим ходячим стояком. Я не хочу, чтобы Эрик думал, что он приложил к этому руку.
— Это было бы потрясающе.
Эрик наклоняется и крепко обнимает меня. Это странно, как о-эм-джи, странно. Господи Иисусе, этот парень уже от меня шарахается.
Я выпрямляюсь, допиваю остатки скотча и заказываю еще один.
— О, я люблю тебя! Я лучше вернусь к своему столику, — он берет второй «Мартини» и начинает уходить, затем оборачивается с ухмылкой. — И, Лекс, не волнуйся, я прослежу, чтобы она пришла одна.
Я сканирую зал, надеясь найти ее одну. Среди других танцоров она там с ним. Моя кровь закипает, когда я вижу его руки на ней. С легким рычанием я стискиваю зубы, делая длинные шаги к ней, пробираясь зигзагами сквозь толпу, извиняясь, когда натыкаюсь на пары, крепко держащие друг друга, пока они танцуют под Фрэнка Синатру.
— Не возражаете, если я вмешаюсь? — перебиваю я, сверкая дружелюбной улыбкой, — Ради старых времен?
Загорелая кожа Шарлотты становится почти бледной. Джулиан, с другой стороны, раздражен. Он что-то шепчет ей на ухо, заставляя ее улыбнуться, а затем уходит, как и положено хорошему мальчику. Я кладу руку на ее руку, а другую — на талию. Мне хочется прижать ее к себе поближе, просто слишком много знакомого. Я должен пройти через это.
Она спрашивает, чего я хочу. Она обвиняет меня в том, что я называю нас друзьями, и я быстро говорю ей, что, по ее словам, наши отношения ничего не значат. Просто школьная интрижка.
И тут я указал на одну вещь, которую она мне сказала и которая ранила меня больше всего.
Что мы были никем.
Что все, что я говорил, ничего для нее не значило.
Она быстро меняет тему, полностью уходя от разговора. Затем следует тысяча вопросов. Ее любопытство распирает, почему я сменил профессию. Она так многого обо мне не знает, но я не хочу вести этот разговор на танцполе. Я прошу ее встретиться со мной после танцев, чтобы выпить, и, зная, что она слышала меня, но предпочла проигнорировать, я решаю сделать то, что у меня получается лучше всего — вызвать у нее реакцию.