Преследующий хаос

Лэндис Никки

Эта жизнь была не для всех. Немногие могли справиться с Хаосом, его сексуальными требованиями и стрессом клубной девушки. Я не возражала против этого.

Иногда вы избегали одного ада только для того, чтобы попасть в другой, но даже тогда определение того, стоит ли риск того, зависит от вашего определения страдания.

У меня было именно так.

Здесь, в Перекрестке, у меня была крыша над головой, много еды и свобода делать все, что мне заблагорассудится. Никто не бил меня по лицу, не заставлял ложиться к ним в постель и не швырял пивные бутылки в мою

голову, чтобы попрактиковаться в стрельбе. Никто не считал меня менее человечной, чем остальные. Я не была просто рабыней, киской, которую можно трахать, и сукой, которой можно командовать.

Это было что-то монументальное в моем мире.

Зара захныкала, и я погладила ее по спине, крепче прижимая к себе ее маленькое тельце. Я начала петь, бормоча колыбельную, которую моя мама пела мне, когда я была маленькой девочкой, которая прогоняла всех бугименов и монстров.

— Что ты здесь делаешь, Скайла?

Слегка раздраженный, но любопытный тон, сильно подчеркнутый сном, испугал меня, когда я повернулась в направлении двери спальни. Даниэль прислонился к ней, его накачанные татуированные руки вытянулись на груди, когда он сложил их ближе и сузил глаза.

— Ну?

Я забыла о радио-няне рядом с ее кроваткой. Он, должно быть, услышал меня.

— Извини, что разбудила тебя. Заре приснился еще один кошмар.

— И с каких это пор твоя работа врываться сюда и утешать мою дочь? — В его голосе звучали раздражение и намек на гнев, когда его темный взгляд скользнул по мне.

После смерти Синди около пяти месяцев назад Даниэль стал жестким, ожесточенным человеком. Что бы он ни чувствовал, потеряв любимую женщину, казалось, его поглотила ярость. Добрый, терпеливый байкер, с которым все любили быть рядом, исчез.

Он стал замкнутым, конфронтационным ослом. Все, что осталось, это жаждущий мести, вспыльчивый ублюдок, который редко говорил, кроме как рычал на тех, кто подходил слишком близко.

Я не винила его за то, что он так отреагировал. Синди не заслужила того, что с ней случилось, а его бедная маленькая девочка потеряла мать. Лаки, теперь Хаос, оправдывал свое новое дорожное имя. Человек, которого оставили позади, Даниэль, попал в безрассудную спираль, где только алкоголь и его братья, казалось, удерживали его от полного саморазрушения.

Мое сердце почувствовало его боль и потерю Синди. Я не была новичком в душевной боли. Моя мать умерла, когда я была маленькой девочкой, и я понимала, как трудно будет Заре, когда она станет старше. Может быть, я переступила черту, вмешавшись, но когда я услышала ее крики за пределами комнаты, я не могла стоять в стороне и ничего не делать, даже если я заслужила гнев Даниэля в процессе.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я не собиралась позволять ей плакать бесконечно, пока ты не очнешься от своего пьяного ступора, чтобы успокоить ее.

Да, я была язвительной. Я не одобряла его баловство, даже если я сочувствовала причинам. Его маленькой девочке нужен был ее отец.

Он сделал несколько шагов по комнате, сжимая кулаки.

— Хочешь сказать, что я плохой отец?

—

Нет, — выдохнула я со вздохом. — Я этого не сказала. Но ты не должен так много пить, когда ты ей нужен. Она всего лишь…

Я так и не закончила.

— Что за хрень? Кем ты себя возомнила, Скайла? Прихожу сюда и…

Маленький ротик Зары широко открылся, издав испуганный вой, и она начала плакать, расстроенная громкими голосами, которые внезапно заполнили комнату.

— Черт, — выругалась я, приглаживая ее волосы и шепча ей на ухо ласковые слова, чтобы успокоить ее. — Прости, малышка. Мы не хотели тебя будить.

— Даниэль съежился, осознав свою ошибку.

— Блядь, — прошептал он. — Я больше не знаю, какого черта я делаю.

Вероятно, это были первые честные слова, которые он произнес после похорон Синди.

— Я могу помочь, — предложила я, понизив голос. — Позволь мне присматривать за ней. Ей нужно постоянство и регулярный уход. Я могла бы помочь с этим бременем.

— Почему? — Он подошел ближе, провел пальцами по нежной коже щеки своей дочери, прежде чем его печальный взгляд встретился с моим.

— Я знаю, каково это потерять мать, — призналась я, с трудом сглотнув, когда раскрыла часть своего прошлого, которое я никогда не собиралась никому раскрывать. Информация давала людям власть, и, по моему опыту, она также обеспечивала контроль, лишая независимости. — Если ты не против, я могу сидеть с ребенком и помочь с кормлением и купанием.

Он склонил голову набок, не говоря ни слова, и я не была уверена, обдумал ли он мое предложение или просто хотел поставить меня в неловкое положение. Он преуспел в этом, но я не отступала. По причинам, которым я бы не стала потакать, мне это было нужно. Держа его милую маленькую девочку на руках, я обрела цель, повод улыбнуться и успокоить что-то внутри, что долгое время казалось не синхронизированным.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я заплачу тебе…

— В этом нет необходимости, — начала я, прервав его.

Даниэль взмахнул рукой в воздухе, его челюсть щелкнула, когда он опустил голову.

— Я буду платить тебе. Конец дискуссии.

Кивнув, я решила не рисковать его раздражением дальше.

— Хорошо.

— Я тебе оставлю ключ от этой комнаты. — Он снял связку ключей, расстегнул кожаный ремень и вытащил серебряный ключ, который на мгновение блеснул в свете ночника. — Держи.

Я сунула ключ в карман, удерживая Зару, когда он взял ее из моих рук, прижимая свою малышку к груди.

— Спасибо. С этого момента я позабочусь о том, чтобы дверь была заперта.

Комната Даниэля соединялась со смежной дверью, занимая гораздо меньшее пространство, которое они с Синди превратили в детскую и игровую комнату для Зары. Когда-то это место служило дополнительным местом для хранения вещей, а теперь стало идеальной детской спальней. Он оставил ее незапертой сегодня вечером, без сомнения, забыв в своем нетрезвом состоянии. Не то чтобы это было большой проблемой безопасности. В Перекрестке не было ни души, которая причинила бы вред ребенку.