Преступление без наказания
Шрифт:
– Уговорила, – засмеялся я. – Завтра поговорю с ребятами. Будет тебе цепочка.
– С кулончиком, – напомнила Люська.
– Ну да, с кулончиком.
Люська просияла.
– Ты настоящий брат! Знала, что не откажешь. Спасибо, Глеб!
– А сколько точно стоит, Люсь? Три с половиной?
– Больше, – Люська схватила шоколадный батончик.
– Три восемьсот?
– Э-эх! – снова вздох, пауза и… – Шестнадцать девятьсот.
Я чуть голубцом не подавился.
– Ты с ума сошла?!
– Что и требовалось доказать. Зачем тогда спрашивал,
– Ты сказала три тысячи.
– Невнимательно меня слушал. Я сказала чуть больше трёх тысяч. Считать умеешь? Шестнадцать больше трёх.
– Но не на чуть-чуть, а больше в пять раз. Да, губа у тебя не дура.
Люська встала.
– Я пойду к себе, продолжать дальше разговор не вижу смысла. Подарите флешку, придётся довольствоваться ей.
– Стой.
– Чего?
– Я могу попросить деньги у отца, но мы же с тобой договорились, у родителей деньги не брать.
– Договорились, помню.
– День рождения можно считать исключением из правил.
– Нет, Глеб. У папы с мамой ничего просить не надо.
– Нам такую сумму не собрать. Я позвоню отцу.
– Глеб! Я уже заказала родителям подарок, – нехотя ответила Люська. – Видеокамеру. Думала, родной брат подарит цепочку. Но раз для тебя это дорого, конечно, Глеб, я не настаиваю. Извини, что затеяла разговор, я пошла спать.
– Люсь.
– Э-эх! Зачем я только цепочку увидела с кулончиком. Э-эх!
– А зачем тебе видеокамера?
– Глупый вопрос. Снимать.
– Понятия не имел, что тебя интересует видеосъёмка.
– Оно и видно.
– Люсь, есть идея.
– Валяй.
– Можем немного переиграть. Мы покупаем тебе видеокамеру, а родители цепочку с кулоном.
Люська рассмеялась.
– Наивный. Знаешь, сколько хорошая камера стоит?
– Ты не профессионал, а для начинающих подойдёт недорогая.
– Разбежался. Это мой день рождения, значит, мне решать, какая камера нужна. Понял?
– Не дурак.
– Э-эх!
Оставшись на кухне один, я взял кусок пирога. Откусил, отпил из чашки чай. Вкусно! Как быть? Даже если поговорю с Димоном и Алисой, мы не соберём такую сумму за неделю. Забить на Люськины выкрутасы или влезть в долги? Как вариант можно занять денег в счёт зарплаты у Иннокентия Ивановича. Уверен, старик не откажет.
Блин, называется, не было у человека забот. Хорошо, что не успел купить рамку и наушники. Как чувствовал, Люська в самый последний момент выкинет фортель.
…Сегодня Иннокентий Иванович был не в духе. Что-то у него не клеилось с написанием главы. Пока я набирал текст, он трижды заходил в комнату, интересуясь, как долго я буду работать.
– Два листа осталось, – сказал я во время его очередного прихода.
– Медленно, Глеб.
– Из плана не выбиваюсь.
– А я выбился. Муза капризничает. Может, кофейком побалуемся?
– Я не против.
– Работай, я тебя позову.
Минут через десять Иннокентий Иванович позвал меня в столовую. Старик был очень щепетильный, никогда не позволял себе есть на кухне или в комнатах. Твердил, что нормальные люди должны принимать пищу исключительно в столовой. Однажды я возразил, не у каждого есть столовая. На что старик безапелляционно ответил:
– Её можно организовать.
– Интересно как, Иннокентий Иванович? Если четыре человека живут в двухкомнатной квартире, где каждый метр на счету.
– Не понимаю я таких квартир.
Конечно, подумалось мне, когда живёшь один в пятикомнатной квартире, можно позволить не только столовую с кабинетом. Странный всё-таки он старик, принципиальный. И упёртый. Его не переспоришь. Его мнение – единственно правильное, и все, кто с ним не согласен – глупцы.
Люська считает Иннокентия снобом, мол, зарвался дед от беззаботной жизни. Может, и так. Живёт Иннокентий Иванович в своё удовольствие, в средствах недостатка не испытывает, причисляет себя к великим писателям, оттого и смотрит на простых людей свысока. Хотя если разобраться, какой он на фиг писатель? Три книги за всю жизнь. И те о юных пионерах, комсомольцах. Лет сорок назад его писанина была актуальна, сейчас она вышла в тираж. Старик не может этого не понимать, и всё равно продолжает хорохориться. Он – писатель и точка. К пишущей братии относится с прохладцей, современную литературу не читает принципиально, а если и возьмёт в руки книгу нового автора, исключительно для того, чтобы позлословить.
Кофе мы пили молча. Иннокентий Иванович ушёл в себя, ждал музу, злился на шум улицы. Когда я предложил закрыть форточку, запротестовал.
– Будет душно.
– Иннокентий Иванович, есть разговор.
– Слушаю.
– Мне нужны деньги. У сестры день рождения, хочу сделать ей хороший подарок.
– Одобряю.
– Финансы, к сожалению, не позволяют. Не могли бы вы одолжить мне денег?
Старик сделал глоток из чашки, откусил печенье, причмокнул. Пауза длилась минуты две.
– Насколько я помню, гонорар ты получил две недели назад.
– Верно.
– До следующего ещё две недели.
– Я знаю, но…
– Глеб, запомни раз и навсегда, свои средства, как и силы, надо уметь рассчитывать. Нельзя надеяться на авось. Ты просишь взаймы, допустим, я одолжу тебе денег. Ты купишь подарок. Но! Пройдёт две недели, настанет день зарплаты, а ты ничего не получишь. Подумал об этом?
– Разумеется.
– И до следующего месяца проходишь с пустым карманом? Это не есть хорошо. У тебя совсем нет наличности?
– Немного есть.
– Мой тебе совет, купи подарок на имеющиеся средства. Не спорь, Глеб, не в подарке дело – во внимании.
Попробовал бы ты объяснить это Люське.
– То есть, отказываете?
– Для твоего же блага.
– Окей. Вопросов больше нет.
– Не обижайся, Глеб. Я старый человек, прислушивайся к моим советам, они тебе пригодятся в жизни.
Я допил кофе, хотел встать из-за стола.
– Если не секрет, что хотел купить сестре? – полюбопытствовал Иннокентий Иванович.