Преступление без смысла
Шрифт:
Парень встал во весь рост. Безусое лицо исказил звериный оскал, сквозь одежду пробилась шерсть… Чудовище завыло и рухнуло на четвереньки. С тошнотворным хрустом на его конечностях выросли когти.
Перед Глебом стоял уже не человек.
Это был волк, хотя волки не бывают размером с быка. В жёлтых глазах читался разум, лапы — высокие и сильные — были толщиной с фонарный столб. В жуткой пасти торчали зубы — все с большой палец взрослого мужчины… Причём такого, как Монгол.
Волколак, подумал Глеб и не
Вместо крика из его горла вырвался писк. Ничего не соображая, Глеб дёргал рычаг, и кресло врезалось в стеллаж — вжик-вжик, вжик-вжик…
За чудищем что-то мелькнуло, между полками скользнула швабра — ручкой вперёд — и ткнула волколака в затылок. Тот зарычал, развернулся, врезал лапой по стеллажу. Посыпались калачи, кто-то закричал…
Глеб вспомнил об Артёме и вышел из ступора:
— Беги, дурак!!!
Стеллаж упал, и он увидел дрожащего Артёма со шваброй в руках. Волколак прыгнул.
— Не тронь его!!! — завопил Глеб.
И мир стал другим.
Охлаждённый вентиляцией воздух, вода в трубах, жар лампы под потолком — как же всё, оказывается, просто!..
От кондиционера шёл воздушный поток. Глеб схватил его, превратил в порыв ветра — и швырнул волколака в дальний угол.
Магия воздуха.
Лампа взорвалась, среди осколков гасли искры. Нет ничего проще, чем сотворить из них пламя.
Пламя — его слуга.
Пальцы Глеба светились. Огонь вспыхнул на ладонях и даже не обжёг их. Два огненных столба сорвались с рук и поразили оборотня.
Магия огня.
Чудовище вопило и металось, круша стеллажи. Потом рёв стих, и волколак живым факелом рухнул на пол — хотя вряд ли он ещё был живой…
Глеб посмотрел на стену — ту её часть, где была труба, — и стена треснула, струя воды хлынула в зал. Несколько секунд — и огонь погас, обнажив груду дымящихся костей.
Магия воды.
Стало темно и тихо.
Глеб озирался: пальцы больше не светились, и он едва понимал, что происходит.
— Артём! — крикнул Глеб, пытаясь развернуть кресло.
Артём не ответил, но было слышно, как он плачет. Наверное, стоило успокоить его, но Глеб и сам нуждался в том же.
В зал вбежали люди, по стенам заметался свет фонарей. Раздались крики, а затем голос Азарина:
— Вот теперь ты понял, чем обладаешь!
***
— Выпей чаю, — посоветовала Дея. — Поверь, станет легче.
Глеб взял чашку; руки до сих пор дрожали, и несколько капель пролилось на штаны.
Он сидел перед Азариным, а тот, хоть и восседал за столом, на Глеба не смотрел — уставился в стену, словно вселенские проблемы решал. Дея ходила по кабинету, Вадим Сергеевич стоял у окна (за которым уже рассвело), а Монгол развалился в своём излюбленном кресле и опять сосал леденец.
— Как Артём? —
— С ним всё хорошо, — ответил Вадим Сергеевич. — Напуган, конечно, но на нём ни царапины.
— Благодаря тебе, — вставила Дея.
Глеб замотал головой — он ведь едва понимал, что делает!..
— Это был ингениум?
— Он самый, — кивнула Дея. — Похоже, тебе нужен был шок, чтобы способности Далебора пробудились. Если честно, мы даже хотели создать для тебя стрессовую ситуацию…
— Но стрессовая ситуация возникла сама, — изрёк Монгол.
Глеб нервно усмехнулся — да уж, стресс он испытал!.. Приведя мысли в порядок, он взглянул на Азарина:
— Почему Бальд хотел меня видеть? Почему оборотень его убил? И что вообще происходит?
Азарин заметил не без желчи:
— Не многовато ли «почему»?
— Не многовато, — Глеб выдержал его взгляд. — Нас с Артёмом чуть не сожрали заживо.
В разговор вновь встрял Монгол:
— А ведь он прав… И кстати, теперь, когда ингениум пробудился, нам не помешает его помощь.
Глеб покосился на Монгола: о какой помощи идёт речь?..
— Он не готов к оперативной работе, — возразил Вадим Сергеевич. — Мы это уже обсуждали — надо подождать хотя бы года четыре.
Дея допила свой чай и поставила чашку на стол:
— Оперативная работа уже нашла его сама.
— Далебор ведь был искателем, — задумчиво напомнил Монгол, — а что делает искатель? Правильно, ищет. Вадим, ты вот владеешь даром поисковой магии? То-то и оно… И я не владею. И Дея тоже. И во всём штабе таких счастливчиков можно по пальцам пересчитать. Так что, хотим мы или нет, — Монгол глянул на Глеба, — а привлечь его придётся.
Дея согласно закивала, но Вадим Сергеевич с досадой бросил:
— Может, вы двое и не заметили, но он ещё ребёнок!
— Ребёнком он был вчера, — сказал Азарин.
Произнёс он это жёстко, как отрезал. Вадим Сергеевич покачал головой и отвернулся — в этом споре он проиграл.
Азарин посмотрел на Глеба:
— Значит, тебе нужны ответы? Что ж, будь по-твоему.
Он ткнул пальцем в столешницу, и та раздвинулась: полированные створки разошлись, открыв зеркало — вроде сенсорной вставки. Едва Азарин коснулся его, как вспыхнуло изображение — объёмное и цветное.
В голове Глеба — как с ним теперь бывало часто — возникло новое слово: виос.
Дея задёрнула шторы, чтобы виос было лучше видно. Выглядел он впечатляюще — картинка плавала в воздухе, словно безмониторная 3D-голограмма. Азарин убавил яркость, и Глеб увидел три объёмные фотографии.
— Кто эти люди? — спросил он.
На одном фото был китаец, на другом — пожилой мужчина в очках, а на третьем…
— Это же Джон Фултон! — воскликнул Глеб. — Пропавший иллюзионист — о нём в новостях говорили…