Преступники
Шрифт:
— А как вы чувствуете себя теперь? — поинтересовался следователь.
— Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — постучал по ножке стула Чебан. — Словно и не болел… Не знаю, как и благодарить Баулина… Я его предписания — в смысле пищи и образа жизни — выполняю строже, чем воинский устав в армии… Сижу в основном на овощах и фруктах. У нас с этим, конечно, проще, чем там, у вас, — Николай Ионович вдруг забеспокоился. — Извините, товарищ следователь, а почему, собственно, вас все это интересует? Наверное, вы приехали в Кишинев не только затем,
— Разумеется, — кивнул Чикуров.
— Так что же с Евгением Тимуровичем? — снова озабоченно спросил хозяин.
— Этот вопрос возник у вас только сейчас? — в свою очередь, поинтересовался следователь.
— Сейчас, сейчас, — поспешно ответил Чебан и тут же поправился: — Впрочем, нет. Раньше тоже…
— Когда именно?
— Понимаете, я звонил Баулину…
— Какого числа?
— Дайте вспомнить… — Николай Ионович потер лоб. — Это было четвертого… Нет, третьего июля.
— Точно третьего?
— Точно. У меня в гостях находился приятель из Тирасполя. Мы вышли вечером прогуляться по городу… Понимаете, никак не могу поставить телефон… Так вот, в тот день я и звонил в Березки, профессору домой, с междугородного переговорного пункта. Правда, было уже поздно…
«Все верно, — отметил про себя Чикуров. — Именно третьего июля, когда мы осматривали особняк Баулина, раздался звонок из Кишинева. Телефонистка запомнила: высокий, с усами…»
А Чебан продолжал:
— Меня удивило, что ответил не Баулин, а следователь. Я растерялся и положил трубку. Но у самого из головы не идет, почему у Евгения Тимуровича представители органов?..
— По какому поводу вы звонили Баулину?
Этот вопрос следователя явно вверг Чебана в замешательство.
— Понимаете, — после некоторого молчания ответил он, — Евгений Тимурович странно повел себя… Я прямо не знал, что и подумать. Может, обиделся на меня? Но я ведь от всей души… И потом, мы с женой не дураки, понимаем… Никому, естественно, ни слова…
Хозяин тяжело вздохнул, вытирая платком потное лицо.
— Николай Ионович, — сказал Чикуров, — я ничего не понимаю. Поясните, пожалуйста, о чем идет речь… О какой обиде Баулина вы говорите?
— Я и сам не понимаю, — развел руками Чебан. — Вдруг приходит одна посылка от Евгения Тимуровича, вторая, третья…
— Посылки с чем?
— С книгами. Видите ли, моя жена работает в районном обществе книголюбов, имеет возможность приобретать редкие издания… Я послал Баулину книги — из подписных изданий и несколько детективов. Так сказать, в знак благодарности… Не буду же я дарить ему французский коньяк! Я знал, что он ярый противник спиртного… И вот мы с женой до сих пор не можем разгадать, что хотел сказать этим Баулин, вернув книги?
«Слава богу, проясняется», — подумал Игорь Андреевич и спросил:
— Много книг вы презентовали профессору?
— Дайте вспомнить, — сказал хозяин. — Три сборника иностранных детективов, собрание сочинений Мопассана,
— На какую сумму?
— Не считал. Все же не какой-то там хрусталь или серебряные ложки, а книги! Духовная пища!
— Картины тоже духовная пища, — закинул удочку следователь.
— При чем тут картины? — вскинул брови Чебан, от чего смешно встопорщились и усы. — Никаких картин я не посылал. Только книги!
— И они стоят денег, — заметил Чикуров, которому не давала покоя икона, изъятая Дагуровой у Анны Степановны Шатохиной в Ростове. — А насчет картин я так… К слову пришлось… Скажите, Николай Ионович, Баулин сам просил вас достать те издания?..
— Ни боже мой! — категорически заявил Чебан. — Даже не заикался! Инициатива полностью наша — моя и жены… Просто мы подумали, чем бы отблагодарить профессора? Такому, как он, по нашему мнению, книги — лучший подарок… Видать, не угодили, — вздохнул хозяин и покачал головой. — Это же надо, поехал в Сафроново, там упаковал в ящики…
— Как вы сказали? В Сафроново? — переспросил следователь.
— Посылки он слал не из Березок, а из райцентра, — объяснил Чебан. — Не поленился…. Наверное, чтобы скорее дошли…
«Странно, — подумал Чикуров, — ведь из Березок было бы проще».
— А писем он вам не писал?
— В том-то и дело! Хоть бы какую писульку, открыточку, почему возвращает… Вот я и решился к нему позвонить…
Чикуров вернулся к вопросу, как сумел Чебан так быстро получить место в клинике. По словам хозяина, Флеров был в очень хороших отношениях с Баулиным. Профессор, узнав, что Чебан находится в тяжелом состоянии, тут же госпитализировал его. О взятке даже и речи не было. С Орловой Чебан вообще не имел никаких дел и разговоров.
Игорь Андреевич стал писать протокол допроса. Хозяин вышел на кухню и вернулся с запотевшей бутылкой минеральной воды. Из холодильника. Это было очень кстати — духота в комнате стояла нестерпимая.
Когда со всеми формальностями было покончено, Чебан спросил:
— Так кто же стрелял в Баулина?
— А вам откуда известно об этом? — вопросом на вопрос ответил Чикуров.
— Вчера пришло письмо от Флерова. — Хозяин грустно улыбнулся. — Так кто же? И за что?
Игорь Андреевич развел руками.
В Кишиневе он провел полтора суток. Навел справки о Чебане. Николая Ионовича характеризовали положительно. Так что его показаниям можно было верить.
Успел побывать Игорь Андреевич и на рынке, где глаза разбегались от обилия и красоты плодов щедрой молдавской земли. Правда, изобилие это не очень-то сказывалось на ценах. Конечно, не такие, как в Москве, но все же…
Вылетел обратно Чикуров поздно вечером. В самолете ему всегда хорошо думалось. Вот и теперь, сидя у круглого окошечка, за которым холодело густо-синее бездонное небо, он подводил итоги тому, что удалось установить.