Превосходство Пробужденного. Том 3
Шрифт:
— Нет уж, — развожу руками. — Не годится. Если хочешь, чтобы «личное» не болталось, нужно немного о нём рассказать. О, не надо так отбивать пальцами и зыркать на меня своей маленькой марионеткой. Ты меня и так накажешь — я это чувствую. Чувствую я… мерзкую атмосферу в этом кабинете. Я ведь прав? Так что мне терять нечего. Рассказывай, какого черта происходит.
Намерено включаю немного быковатого и туповатого подростка. Стоит признать, я попался — она единственная, кто настолько не верит, что я могу быть настоящим Константином
— Мерзкий мальчик! Непослушный! — кричит сестренка, покачиваясь в стиле умертвия и пялясь в пустоту.
Ее хозяйка менее эмоциональна. По крайней мере на словах. Внешне они одинаково безжизненны:
— Эмоции. Гонор. Все это обернется против тебя.
— Я не виноват в том, что потерял память. Не знаю, кем ты меня считаешь, но если мы и дальше хотим найти… общий язык, то расскажи хотя бы только то, что ты бы не побоялась рассказать врагу.
— Общий язык? Зачем мне общий язык с тобой?
Звучит как «Кто ты без своего костюма?» Так и хочется ответить «Гений, миллиардер, плэйбой, филантроп». Да что б тебя. Мусорная память.
— У меня есть палец потомка, который я разделал на пять кусков и в случае моей пропажи или смерти он разойдется во все пять великих кланов. Я сам потомок. Знаю о пазлах. Поссорился и подружился с Новой Силой и…
— Хватит. Я в курсе. Если бы не Георгий, то я бы… Ладно… Раз нас связывает прошлое, то я кое-что расскажу, чтобы избежать дальнейших недопониманий. Но это будет первый и последний подобный разговор. Скажи, что ты хочешь знать, и я подумаю, стоит ли тебе отвечать. А потом перейдем к более важным делам.
Сестренка снова открывает рот:
— Да! Накажу его! Наконец-то!
— Не обращай внимания. Дети неразвиты и очень эмоциональны.
Краем глаза кошусь на выход. Что-то мне не нравятся «сестринские» выкрики. Спрашиваю:
— Зачем надо было тратить на меня столько сил и времени? Потому что я потомок?
— Раз Георгий тебе об это рассказал, то и я дополню. Ты переоцениваешь свою значимость, как потомок. Я не только охраняла тебя, в надежде, что ты пробудишься, но и жила, скрывалась, выполняя другие дела, воспитывала своих детей. Это путь каждой сестры Амарэ. У Амарэ должна быть семья без мужчины. Ты лишь один… из многих таких семей.
Пауза.
— Вы детей откуда берете?
Не отвечает. Молчит. Но я уже и сам начинаю понимать. Амарэ что, втискиваются в чужие семьи и проживают там самозванную жизнь? Или типа того? Не всегда же получается стащить из роддома одарённого новорожденного, который с первых дней на строгом учете государства.
Они как паразиты. А что если…
Вспоминаю, как меня когда-то пытались обмануть в поддельной целительной палате. Там еще была какая-то женщина, жалующаяся, что у меня разум старика.
Спрашиваю:
— Женщины Амарэ могут взять под контроль только тех одаренных детей, которые длительное время чувствуют себя в безопасности рядом с теми, кого считают матерями, верно? Пластичный… разум… Так это называется? Детская наивность и доверие?
Магия разума тут отвратительная. Действительно, обмануть проще всего ребенка.
Стук пальцами о стол становится громче. Напряженность сгущается. Вряд ли это страшная тайна, но похоже я хожу по тонкому эмоциональному льду. Немного ухожу от темы:
— И как ты обманула меня? У меня была настоящая мать? Отец? Ты не хотела говорить о Кибе Рио. Почему? Кто он такой?
Секунда. Вторая. Третья…
— Настоящая мать Константина Кибы погибла, когда ему только-только исполнилось три года. В таком возрасте разум ребенка податлив, и подменить ее на себя оказалось просто. Всего через месяц Константин не отличал нас. Вскоре у него появились… хм… брат, — черные ноготки директора отбивают нервный ритм по столу, — а потом и сестра.
Смотрю на сестренку. А откуда ты такая взялась? Значит тебя тоже обманули? Отняли у настоящих родителей в раннем возрасте и «создали» новую маму. И кого убили, чтобы эта злая тётя игралась с твоим разумом?
Вспоминаю, как «сестренка» со мной разговаривала. Ласково, по-детски, предлагала с ней поиграть. И ведь это говорила не она, а вот эта хозяйка умертвия.
— Как погибла моя мать? — холодно спрашиваю.
— Ее убил отец Константина. Изгнанник Джунсиначи. Киба Рио.
— Зачем он ее убил?
— Никто не знает. Константина нашли плачущего, в объятиях мертвой матери. Я узнала об этой грустной истории, когда нас с Георгием назначили руководителями в новой, еще не такой известной, школе. Киба Рио был одним из претендентов на учительскую должность. То, что ты еще и потомок — узналось позже. И это чистая случайность.
Из левого глаза директора течет слеза. И выглядит это так, будто статуя решила всплакнуть. Неприятное зрелище.
— Откуда известно, что убил ее Киба Рио?
— Экспертиза. Отпечатки. Следы.
— Но…
— Хватит! — высоким голосом кричит «сестренка». — Закрой рот!
Да так эмоционально, что я в недоумение перевожу взгляд с директора на ее маленькую копию. Что это было, гниль подземная? Эмоции «няньки» Амарэ передаются ребенку?
Звенит звонок. Занятия опять начинаются без меня.
Только сейчас директор переводит взгляд на меня, не двинувшись телом:
— Я сказала тебе все, чтобы ты понял и больше не задавал мне вопросов. Не знаю, синдром пробужденного у тебя или ты кто-то другой, но… если я ошибаюсь, и ты мой… сын. То я рассказала тебе достаточно.
— Самозванец! Предатель! Убийца! Из-за тебя убили моего сына!
Крипота-то какая…
Губа директора дрожит, но лишь мгновение:
— Ты слишком видный, непредсказуемый. Раскрыл себя, меня, моих детей и…