Превращение в Любовь. Том 1. Пути Земные

В написании этой книги принимали участие множество людей. Их истории, наблюдения, замечания очень помогли мне лучше осветить вопросы, которые волновали меня. Можно сказать, что без их помощи эта книга да и все другие просто не состоялись бы.

Я помню всех вас, друзья, низкий вам поклон и благодарность. Пусть ваша жизнь на Земле подарит вам самые светлые переживания, пусть осуществятся ваши самые дерзкие мечты. Пусть ваше сердце всегда наполняет радость творчества и любви. Да будет так!

Я наблюдаю за этой сценой сзади и ясно вижу, что они его «грузят». Говоря ему, что он находится в средневековом городе, они таким образом пытаются забрать у него самосознание, лишить его памяти о том, кто он есть на самом деле. Если он поверит, то станет таким же, как они, и забудет себя. Тогда он тоже окажется в средневековом городе вместе с ними. Я как наблюдатель вижу, что за всеми этими действиями людей в красных средневековых камзолах стоит какая-то Сила.

Я — идущий. У меня отсутствует «я». Я чувствую в себе два слоя, один — это я как движение, другой — то, что мне говорят со стороны и во что я верю. Последний слой более плотный, более проявленный, так сказать. Моё первое состояние более прозрачное, более пустое, тонкое, поэтому то, что мне говорят, не может в меня войти и взять. Я это и есть он (Володя), настоящий. Всё, что находится вне меня, мгновенно и преходяще. Оно не имеет смысла. Когда он в этом, оно имеет смысл, но, когда он во мне, это не имеет никакого смысла. Я — чистое движение.

Всё, что вне меня, можно назвать пузырями. Каждый пузырь считает, будто бы то, чем он живёт, очень важно. И они все требуют от меня внимания и пытаются занять моё пространство, но не могут это сделать, потому что они более плотные, а я — тоньше, прозрачнее. Когда они лопаются, им больно. Они меня окружают, но они не мешают мне. Эти пузыри — тоже моё движение, но оно возомнило, что оно очень важное. Они могут сказать про себя «я».

Сила «за». Я останавливаю любое движение. Средневековый город — это как способ остановить движение, иллюзия, поверив в которую останавливаешься. Я подавляю самосознание. Я самый большой пузырь. Я настолько большой, что такой же тонкий, как это движение, и такой же пустой. У меня есть оболочка, и эта оболочка — мысль. Это движение, о котором говорилось выше, внутри меня, и оно вне меня. Мы вместе с ним, вместе с этим движением, но «я» над ним не властна.

Все эти пузырики «я» живут внутри меня. Все они имеют самобытие и своеобразие, и я счастлива, когда они такие. Я есть Любовь. Пузыри рождаются каждый раз, когда человек говорит: «Я…» — называет, определяет. Называя, он верит в это и действует. Его обидели, он сказал: «Я…» — поверил, и рождается пузырь, в котором живёт собственное сознание. Пузырьки живут своей жизнью. Каждый человек смотрит на мир сквозь свои пузырьки. Переходя из одного пузырька в другой, человек переходит из одной жизни в другую даже внутри одной жизни. Взаимоотношения, ссоры, обиды — это всё пузыри. Они лапками сучат и живут. Все они имеют «я».

Движение, которое не назвали, не взять пузырём.

Бетон. Я — законы, правила, традиции, то, что говорила мама, другие люди.

Люди в средневековых красных камзолах. Мы хотим его взять и владеть им просто потому, что так всё устроено. Мы говорим, что он попал именно в Средние века, чтобы показать ему несуразицу происходящего. Это — намёк для внимательных. В каждой мысли, которую вам кто-то говорит или которую вы говорите себе, есть несуразица. Научится видеть несуразицу — станет свободным.

Друзья мои, эта книга о том, как вернуть суразицу в жизнь. Эта книга о том, как вернуть себе разум и превратиться в Любовь.

Что-то нехорошее с нами происходит — с Россией, с русскими, вообще с россиянами. Мы живём и чувствуем себя так, что сердце надрывается, а на ум время от времени приходит тяжёлая мысль: «Что-то не так с нами, какая-то несуразица происходит вокруг». Всё время присутствует ощущение, что где-то рядом прячется сила, которая нас подламывает и оборачивает против нас самих.

Какое бы дело мы ни начинали в стране, оно обрушивается — и мы возвращаемся туда, откуда начали: к разбитому корыту. А может, мы и есть та старуха, которая захотела стать владычицей морскою? Ни в ком из нас нет смирения и скромности принять то место, на котором мы находимся? Все мы хотим больше, да лучше, да быть выше? Выше кого?

Мы прекрасно знаем, что можем хорошо трудиться, делать прекрасные и качественные вещи, выращивать большие урожаи, мы любим и уважаем труд, но почему-то не получается так жить. Что-то невидимое постоянно нас отвлекает, мешает.

Многие, а может и все мы, стали больше ценить дармовое, чем добытое честным трудом. Не трудиться и при этом получать большие деньги означает «хорошо устроиться в жизни». А ведь именно через труд душа облагораживается, а дух растёт и развивается, превращаясь в Любовь. Мы потеряли связь с духом?

Мы подозреваем всех вокруг, доходим до паранойи, всё время ищем этого скрытого врага — внутри страны, снаружи, на Западе, среди евреев, чиновников-взяточников, продавшихся Западу демократов. Ищем и не находим — враг ускользает. Вот, казалось бы, нащупал и схватил, а он опять исчез, прямо на глазах. Пальцы сжимают пустоту, а где-то рядом слышится тихий смешок.

Дряхлые правители, у которых распад личности зашёл настолько далеко, что вслед за ними обрушились страна и экономика, политики, которые расхищают страну, убийцы, денежные мешки. Богатства страны, которые столетиями создавали наши предки, её земля и недра за одно десятилетие были поделены между несколькими сотнями или тысячами самых бессовестных. Почему бессовестных? Потому что внутри у них нет никакой весточки о том, что всё это им не принадлежит — это принадлежит нам и нашим потомкам, а не им одним. Что-то мешает им получить эту весть, поэтому они хапают и хапают. Бездонные чёрные дыры…

Мы, русские, россы, — единый народ, который обладает душой, прекрасной душой. И в нашей душе появились дыры, много дыр. Туда проваливается всё, что мы создали и создаём. И что-то или кто-то на дне этих дыр питается нашей силой жизни…

Живёшь и видишь, что все мы ослепли, оглохли, лишились чувств и со-чувствия. Наш парламент, собранный из таких же, как мы, людей, по какому-то волшебству принимает такие законы, по которым невыгодно не только работать, но даже жить. Здесь, внизу, мы, кажется, всё видим и понимаем, что нужно делать, но, как только человек попадает наверх, во власть, он полностью меняется, обращается. Власть меняет людей, они становятся заложниками некоей силы, которая берёт их.

Люди, вставшие на духовный путь, желая сделать жизнь лучше, идут по Пути, а возвращаются туда, откуда начинали. Ничто не меняется, ничто. Какая-то сила всё время крутит и одолевает, водит по кругу и одолевает — каждый раз.

Паранойя — хроническое расстройство психики, сопровождаемое навязчивым систематизированным бредом.

Посмотрим, откуда может взяться параноидальный бред у русского человека. Для этого я приведу вам очень интересный отрывок из книги [1] .

«Если ввести испытуемого в глубокий гипноз и дать команду выполнить какое-нибудь действие, то испытуемый, выйдя из состояния транса, как правило, не помнит того, что с ним было в гипнозе, но, тем не менее, выполняет инструкцию-приказ экспериментатора. Например, в знаменитых фрейдовских экспериментах испытуемым внушалась необходимость совершить некие бессмысленные действия, например открыть зонтик и пройтись с ним по комнате. Испытуемый совершал требуемое, но при вопросе, а зачем он это сделал, искренне полагал, что по собственной инициативе решил проверить исправность зонта на случай дождя. Этот феномен домысливания рациональных мотивов собственных действий, истинная причина которых внушена испытуемому и не осознаётся им, был назван Фрейдом „феномен рационализации”.

Мы в своих исследованиях также работали с постгипнотическим внушением, исследуя его влияние на функционирование сознания испытуемого. Так, если дать в гипнозе запрещение видеть какой-то объект, то человек, выйдя из гипноза, действительно не будет его видеть. Однако он не увидит не только „запрещённый объект”, но и другие семантически связанные с ним объекты. Если запретить видеть сигареты, то человек может не видеть пепельницы, полной окурков, спичек, зажигалки или, что интересно, забывать её предназначение. Зажигалку человек вертит, крутит, не понимая, что за странный „цилиндрик”. Возникает своеобразный разрыв между номинализацией (вербальным ярлыком) и образом (по-русски говоря, названием или именем. — В. Ж.). Например, испытуемому предлагается представить себе „табачный киоск”. Он, сам курящий, не в состоянии представить табачный ларёк.