Превращение

Усачева Елена Александровна

— Показалось, — пробормотала я, поднося руку ко лбу.

А что я скажу? Что ногам вдруг стало жарко, а голове холодно? Что от Маринкиных заговоров подул ветер и дом заходил ходуном?

— Креститься надо, когда кажется! — с готовностью подхватила Маринка.

— Что показалось? — В отличие от Маринки Макс не был столь равнодушен к моим ощущениям.

— Сюда кто-то идет.

— Наконец-то! — взвизгнула вампирша, бросаясь к двери.

Она кого-то ждет? Еще одного вампира? Этого только не хватало!

— Ты

о чем? — Я терла пальцами покрывшийся потом лоб.

— Ни о чем! — Маринка стояла около печки, зло поглядывая себе под ноги.

Я прислушалась к себе. Тишина.

— Показалось, — повторила я, прикладывая ладонь любимого к своей щеке. Ее прохлада была для меня как нельзя кстати. — Значит, Макс тебе в зеркале не явился? — неловко перевела я разговор.

Ушла бы Маринка, остались бы мы с Максом наедине, все сразу бы стало хорошо. Атак…

Эх, ребенок…

— Явился! — запоздало спохватилась Маринка. — Сразу говорить не стала.

Как можно спорить с маленькой вредной девчонкой? Явился так явился.

— Тогда моя очередь! — протянула я руку к зеркалу.

— Нет, Макса! — Маринка отпихнула меня, отдавая карманное зеркальце вампиру.

— Мне тоже говорить «суженый-ряженый»? — усмехнулся Макс, отстраняясь. — Нет уж, девочки, я выберу себе другое гадание. Что-нибудь, связанное с огнем.

Он сел на стул, сложил руки на груди, сделав вид, что перебирает в уме все существующие развлечения на новогоднюю ночь. Ну, это надолго.

Маринка стрельнула в мою сторону возмущенным взглядом.

— И не ври! — зашипела, вставая у меня за спиной. — Я буду следить!

— Не мешай ей. — Макс перехватил девочку, усаживая к себе на колени. — Суженого может увидеть только тот, кому он предназначен.

— А я тебя увидела! — Маринка прильнула к груди Макса, стала теребить ворот его рубашки. — Пускай она этого не знает!

Из нее шпионка, как из меня тапочка! Еще бы в громкоговоритель сообщила. Даже не обидно. Смешно.

— Она не знает, — буркнула я, устраиваясь на стуле.

Ноги еще помнили тепло пола. Темнота за домом насторожилась, готовая зашевелиться,

зашуметь, как только ей будет позволено.

— Не ссорьтесь, — миролюбиво произнес Макс.

— Она не поняла! — ткнула пальцем в мою сторону Маринка.

— Мы понимаем друг друга без слов, — покачала я головой, глядя на Макса.

Любимый широко улыбнулся мне в ответ, приподнялся, перегибаясь через сопротивляющуюся Маринку, и поцеловал меня в губы. Я попыталась задержать его, но девочка слишком сильно взбрыкнула, отталкивая меня.

— Может, тогда без гадания обойдемся? — хмыкнула я, поднимая съехавшее на стол зеркало.

— Гадай, гадай! — Девочка дергалась, колотила Макса по груди, заставляя его сесть обратно. — Или боишься?

В ответ я получила злой взгляд. Если она пытается

меня таким образом убить, то зря старается. Нас, Смотрителей, стрельбой глазками не проймешь. Здесь нужно оружие посильнее, и его у Маринки нет. Маленькая она, даже в вампира никого не может обратить.

Надо от нее отвлечься. Я принялась устанавливать большое зеркало, пытаясь подпереть его чашкой, по тяжелое стекло скользило по покатому краю фарфора, норовя упасть. Свеча недовольно затрещала. Я посмотрела на вредную девчонку, и зеркало выскользнуло у меня из рук. В этот момент комната с бревенчатыми стенами исчезла, уплыли в небытие стол и печка…

Маринка стоит поблизости и теми же бешеными глазами на кого-то смотрит.

— Ты ее убьешь? — цедит она сквозь зубы.

— Непременно, — звучит голос.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Маринкиного собеседника. Передо мной облупившийся угол печки. Реальность в моих мозгах нехотя соединилась с увиденным секунду назад. Почудилось? Или это было на самом деле? И с кем бы Маринке говорить о моем убийстве? Или она желает смерти другому человеку?

— Чуть не уронила! — Макс поставил зеркало на подставку и снова устроился в кресле, усадив беспечно улыбающуюся Маринку на колени.

Конечно, почудилось. Последнее время мне

много всякого чудится.

Чтобы прогнать наваждение, я вспушила волосы, сняла с шеи гранатовый крестик, проверила запястья, убеждаясь, что ничего не забыла, стянула тапочки, повела плечами, пытаясь расслабиться. Темнота за стенами дома придвинулась. Любопытная какая! Ничего, сейчас все узнает.

— Суженый-ряженый… — заговорила я. Собственный голос показался чужим, фальшивым. Я невольно отвела глаза, встретившись взглядом с Максом, откашлялась.

— Смотри в зеркало! — тут же заметила непорядок Маринка.

— Не мешай! — подбросил ее на коленях Макс. — Маша, не жульничай. А то я к тебе не приду.

— Не пущу! — Маринка обняла его за шею,

и я силой заставила себя отвести глаза. В большом зеркале отражалось маленькое, а

в том отражалось большое. Цепочка отражений создавала коридор. В конце довольно темный. Если пригнуться, то в этом коридоре я начинала видеть себя. Раз, два, три… у Маринки отражений было больше. Может, с другого места попробовать?

Девочка у меня за спиной выразительно хмыкнула. Намекает, что я слишком долго вожусь?

Ладно, начнем. С выполнением желаний у меня последнее время проблем не было. Надо только правильно их формулировать.

— Эй, вслух! — напомнила Маринка.

Я настроилась сразу увидеть Макса. Вот он белой точкой появляется из черноты, преодолевая один изгиб коридора за другим, приближается… На нем белая рубашка и черные брюки. Он улыбается, и улыбка преображает его лицо, на щеках появляется румянец…