Превратности судьбы. Часть II
Шрифт:
– Ты правильно догадалась, мама.
– Продолжаешь встречаться с этим престарелым профессором? – Во взгляде Ирины Анатольевны застыл молчаливый упрек.
– Пожалуйста, не начинай все сначала. Во-первых, он младше тебя и совсем еще не старый…
– Для меня не старый, – перебила мать. – А тебе в отцы годится.
– Ой, мама! Ты же сама знаешь, что у меня с Абрамом Семеновичем все несерьезно. Мы просто дружим.
– Я требую, чтобы ты перестала с ним встречаться.
– Да пойми наконец, что мне это выгодно. Я уже взрослый человек и сама
– Господи, направь мою дочь на путь истинный! – Ирина Анатольевна опустилась на стул, вытирая выступившие слезы передником.
В это время с улицы раздался автомобильный сигнал. Люба выглянула в окно, увидела черную «Волгу» и сразу засуетилась.
– Да не переживай, мам. – Она на прощание расцеловала ее в обе щеки. – Так надо. Все это временная необходимость.
– Так вы меня подождете? – Из ванной показалось улыбающееся лицо брата, голос которого настиг Любу уже на выходе.
– Перебьешься! – бросила девушка, не оборачиваясь, и хлопнула дверью.
Перед Любой услужливо распахнулась дверца машины и она устроилась на заднем сиденье.
– А где Абрам Семенович? – поинтересовалась девушка. Она столкнулась с взглядом нового водителя профессора и между ними словно пробежала неуловимая искорка.
– Он просил сначала забрать вас. – Умные, светло-серые глаза с любопытством изучали тайную любовь шефа. Люба в свою очередь тоже с интересом изучала парня: лихо сбитая на затылок шапка, из-под которой упрямо торчал жгуче-черный, волнистый чуб, высокий лоб, чуть приплюснутый, но неширокий, прямой нос. Сильные руки покоились на руле.
– Как вас зовут? – Водитель Любе явно понравился.
– Вообще-то – Игорь. Но друзья называют Гариком.
– Это из-за того, что вы похожи на кавказца? – предположила девушка.
– Я метис. Мама у меня русская, а папа был осетин.
– Почему был? Он вас бросил? – Казакова проявляла любопытство. Но ей почему-то захотелось побольше узнать про нового знакомого.
– Он погиб, когда мне еще года не исполнилось. – У Гарика был приятный мужской баритон. – Мама рассказывала, как это случилось, но я не люблю вспоминать.
– Извини, – они оба не заметили, как перешли на «ты». – Кстати меня Любой зовут, – и она одарила его теплой улыбкой, в которой не было и намека на фальшь. Кто был хорошо знаком с девушкой, удивился бы произошедшим в ней переменам.
– Я знаю. – Заметив чуть расширившиеся от удивления глаза прекрасной попутчицы, водитель пояснил: – Мне Абрам Семенович сказал. – Он посмотрел на часы и спохватился. – Шеф мне голову оторвет.
– Так почему же мы до сих пор стоим!? – Звонкий девичий смех заполнил салон автомобиля. – Поехали.
Элькин поставил на переднее сиденье огромную хозяйственную сумку, а сам расположился сзади, рядом с девушкой.
– Где тебя черти носили? – задал он вопрос шоферу, потирая замерзшие руки.
– Да я… – начал было оправдываться Игорь.
– Это я во всем виновата, – перебила его Люба. – Замок на сапоге разошелся и я его попросила вернуться, чтобы
– А я все приготовил, – резко сменил тему профессор. – Свинина замочена в трехлитровой банке, свежие помидорчики удалось раздобыть, – похвалился он.
– И все? – деланно надула губки Люба.
– Ну водочка соответственно. «Посольская»!
– Другое дело, – повеселела девушка, хотя к спиртному была равнодушна.
– В Дубовую рощу? – поинтересовался водитель.
– Да. И побыстрее, если можно. – Элькин блаженно откинулся на спинку сиденья. Минут через сорок быстрой езды машина свернула на узкую, боковую дорожку и высокие дубы накрыли ее своей тенью. Денек выдался морозным и солнечным. На развилке они не свернули в сторону реки, а проехали прямо и вскоре вынырнули на живописную опушку. Невдалеке находился летний санаторий и в теплое время года в лесу и на берегу реки всегда было много народу, но в мороз здесь не встретишь ни единой живой души.
– Благодать-то какая! – радовался профессор, жмурясь от яркого солнечного света. – Тишина и покой, а в городе он нам лишь снится, – перефразировал на свой лад он строку известного поэта.
– Да уж, романтика, – поеживаясь от холода, без всякого оптимизма, откликнулась девушка.
– Не дрожи, скоро согреешься, – обнадежил ее Абрам Семенович. И повернувшись к водителю, спросил: – Гарик, ты поможешь нам собрать хворост?
– Можете не сомневаться. – Ему и самому не очень-то хотелось покидать их. Особенно Любу, которая притягивала его, словно металл к магниту, время от времени, бросая в его сторону заговорщические взгляды. Так случилось, что собирая сухие ветки, Люба и Игорь углубились далеко в лес, потеряв из виду Элькина. У девушки закоченели кончики пальцев и она, бросив ветки, сняла пуховые варежки и потерла руку об руку.
– Замерзли? – Парень подошел к Любе, взял ее руки в свои широкие ладони, поднес их ко рту и подышал на них. – Так теплее?
– Хорошо и надежно, – блаженно произнесла она, приятно ощущая силу мужских рук.
Игорь еще раз поднес ее руки ко рту и нежно прикоснулся губами к пальчикам. Волна желания пробежала по всему телу девушки. Такого она еще не испытывала. Все нутро, вопреки здравому смыслу, тянулось к этому парню. Она зажмурилась в надежде, что он ее поцелует, но он сунул ее руки в варежки, собрал ее и свой хворост и молча двинулся в сторону опушки.
– Тебе неприятно наедине со мной? – спросила Люба дрогнувшим голосом. Больше всего она боялась услышать «да».
– Совсем наоборот, – полуобернувшись, ответил парень, – но как раз этого я и опасаюсь.
– Подожди, глупенький. – Девушка поспешила за ним. Он все сильнее и сильнее притягивал ее к себе. – Мне тоже очень хорошо с тобой. Ты даже не представляешь, как хорошо! – последнюю фразу она выкрикнула слишком громко.
– Тише, – испугался Игорь, оглядываясь по сторонам. – Абрам Семенович услышит.