Превратности судьбы
Шрифт:
— Не смей говорить о ней так, ты меня понял? — прорычал Шторм.
— Саня! — раздался голос Эдика. — Ты чё сделал?
Компания засуетилась. Все стали переглядываться, не зная, что предпринять. Сизов потихоньку встал на ноги. Теперь он был похож на разъярённого быка. Оттолкнув от себя пытавшегося ему помочь Стаса, он вытер рукавом кровь, потёкшую из разбитой губы.
Размахнувшись, Влад попытался нанести ответный удар, но его движения были слишком предсказуемы. Ловко увернувшись, Александр ударил его по рёбрам. Прохрипев, Сизов согнулся пополам, но это был
Издав слабый стон, Александр стал хватать ртом воздух. На футболке появилась кровь. Сизов понял, что нащупал его слабое место. Но насладиться победой ему не удалось. Заблокировав боль, Шторм сделал выпад ногой, удар пришёлся прямо в живот. По-видимому, пресс у нового авторитета был слабый. Его дыхание оборвалось, и раздался кашель. Упав на колени, он так и остался сидеть в таком положении.
Александр посмотрел на компанию, сопровождающую героя, и, держась за бок, сказал:
— А вы подумайте над тем, кого вы считаете своим другом.
С этими словами он подошёл к Кате и улыбнулся. Её лицо было бледным. Она тряслась, но уже не от холода, а от страха. В первый раз в жизни ей пришлось стать свидетельницей драки.
— Эй, ты чего, малыш? Всё в порядке! Теперь мы можем идти домой. Успокойся, слышишь?
Она подняла глаза и посмотрела на Шторма. Он всё также нежно продолжал улыбаться.
— Да… Я просто…
Вдруг, как по щелчку, Шувалова часто заморгала и бросила испуганный взгляд в сторону Сизова и его друзей.
— Я хочу уйти отсюда, прямо сейчас. Пожалуйста!
— Тихо, тихо! Я всё понял. Мы уходим, видишь, уходим!
Он взял Катю за руку. Идти быстрым шагом, каким шла она, Александру было трудно, но он не подавал вида. Хорошо, что на улице было темно, и она не могла видеть выражение его лица, потому что боль, которую он испытывал, после того как Сизов нанёс ему удар по незажившей ране, отражалась именно на нём!
Шторму повезло, что живот у Влада оказался слабым, это сослужило ему хорошую службу. Но Сизов тоже узнал, где у него было слабое место, и поэтому в следующий раз, а такая потасовка обязательно повторится, в этом он был уверен, ему придётся лучше защищать свой правый бок.
Подойдя к калитке, Шувалова стала вглядываться в темноту. Она до сих пор боялась, что их могли преследовать. Убедившись, что там никого нет, она выдохнула с явным облегчением и посмотрела на Александра. Он выглядел задумчивым. Сначала его хмурый вид испугал её, но, присмотревшись, она поняла, что на его лице стала появляться улыбка.
— Ты сильно испугалась? — спросил Шторм, когда увидел, что Катя не сводит с него глаз.
— Да, очень. Когда он начал угрожать…
Александр не дал ей закончить фразу, приложив палец к её губам.
— Это пустые слова, они ничего не стоят! — тихо сказал он. — Этот крутой парнишка просто запугивал, надеясь, что я спасую. Но он не на того напал!
Она убрала его руку
— Ты не понимаешь!
— Ну да, куда уж мне!
— Ты не должен вести себя так с ним! — не унималась Шувалова. — Он очень опасен. Ему ничего не будет, его никто не накажет, если он совершит преступление, потому что… потому что его отец держит в кулаке всю полицию. Влад — страшный человек!
Шторм нежно погладил её по щеке.
— Не беспокойся за меня, со мной всё будет в порядке! Я понимаю психологию его поведения, я сам был таким. Его конёк — страх. Он должен запугать человека, чтобы тот сломался. Кроме пустых слов и кучки отморозков, у него больше ничего нет.
Александр поцеловал Катю в макушку.
— Он даже сдачи дать не может как следует. Ты же сама видела!
Она подняла на него свои большие тёмные глаза. Как он мог быть таким спокойным, когда ему прямым текстом сказали, что закапают в земле, если он не прекратит давать отпор и не признает Сизова лидером? Сегодняшняя драка была только началом… Сколько ещё раз нужно будет помахаться кулаками, чтобы он, наконец-то, понял, что это не невинные подростковые угрозы, а настоящие разборки, которые могут закончиться смертью?
— Ты ведёшь себя как избалованный ребёнок, который хочет доказать, что он лучше и круче всех! — выпалила Катя. — Ты сам говорил, что больше не хочешь быть таким, как они!
Она показала пальцем в темноту, имея в виду компанию Влада.
— А теперь что ты делаешь? Ты всем своим видом показываешь, что тебя задевает его превосходство. Мне кажется, что это просто зависть кипит в тебе из-за того, что сейчас не ты находишься на его месте, и не тебя боится весь район!
По щеке Шуваловой потекла слеза. Она осознавала, что своими словами причиняет ему боль, но другого выбора у неё не было. Только так она могла заставить его не общаться с Сизовым и его дружками.
О чём он думает, когда начинает драться с сыном местного чиновника? Ведь генерал Богданов и другие офицеры дали ясно понять, что во время своего отпуска ему ни в коем случае нельзя принимать участия в подобных потасовках, потому что закончиться это всё может только одним — военным трибуналом!
— Значит, ты так обо мне думаешь? — побледнев, спросил Шторм.
— А как ещё я должна думать?
— Глупая! Разве ты не видела, как он себя вёл? — повысил голос Александр.
Он ни разу не делал этого, общаясь с Катей, но её слова…
— Я не говорю о себе, я знаю, как общаться с такими, как он! Но, Кать, он же тебя унизил!!! Ты думаешь, что я буду просто так стоять и слушать, как мою любимую девушку оскорбляет какой-то ублюдок?
Шувалова молчала, из глаз одна за другой стали капать слёзы.
— Ты вся такая правильная, чёрт возьми! Но это совсем не тот случай, когда, получив удар по левой щеке, ты должна подставлять правую! Он тебя изнасиловал тогда, потому что ты слабая, он знал, что тебя некому защитить! И он сделает это ещё раз, но только когда меня не будет рядом, ты понимаешь? Теперь я в этом уверен!