Прейскурант на победу
Шрифт:
– Может, вам еще и цыганочку сплясать? С выходом.
– Ась? – вылупился на него отпрыск местного олигарха.
– Хренась!.. Губу подбери – сапоги слюной зальешь.
Девчушки прыснули от смеха. Довольная физиономия главаря оплыла изумлением, постепенно меняя цвет на кирпичный. Перекосившись от оскорбления, он оглянулся за поддержкой к своим парням.
– Побьют, барин, – испуганно зашептал Федька. – Он на кулачках знатный боец будет. И все с рук сходит: дядька их в управе полицейской большой чин имеет.
– Ты че, немой,
Дружки довольно грамотно стали обходить Дениса с боков.
– Мальчики, прекратите немедленно! – вмешалась светловолосая девушка.
– Щас и прекратим! – взревел детина, нанося размашистый удар с правой руки.
Привычный полушаг вперед-влево (привычный?!. а как же мышечная память?!), скрутить корпус, пропустить удар над правым плечом и, раскручиваясь обратным движением, два коротких боковых слева – в печень и челюсть. Любимый удар Тайсона. Уход с нырком от правого нападающего и – на выходе – с правой вразрез. Последнему из нападавших хватило лоу-кика в неосторожно выставленную ногу.
– Как вы их, Денис Иванович! – захлебнулся от восторга Федька, глядя на стонущих на пыльной мостовой парней. – Научите меня?
Денис подошел поближе к девушкам, смотревшим на него с испугом, сквозь который, впрочем, пробивалось и восхищение. Изяществу церемонного полупоклона мог бы позавидовать и опытный царедворец.
– Прошу простить меня, милые дамы, за столь безобразное зрелище, но не я явился тому причиной.
От черных, восхитительных глаз не хотелось отрываться – молодой организм дарил давно забытые ощущения. Весьма приятные, надо заметить. Этот мир нравился ему все больше и больше.
– Юлия Рябушинская, – мило улыбнулась юная красавица и протянула руку.
Целовать или жать? Память неуклюже поворочалась и выдала ответ: при первом знакомстве должно ограничиваться легким пожатием пальцев – барышни девятнадцатого столетия имеют склонность немедленно падать в обморок при малейшем нарушении этикета. Тонкие пальчики нервно вздрагивали в его руке, и Денис едва ощутимо прикоснулся губами к запястью. Нежный аромат фиалок, исходивший от атласной кожи, заставил учащенно забиться сердце. Обморок не последовал.
– Наталья Свиридова, – жеманно произнесла вторая девушка и слегка поморщилась от крепкого мужского рукопожатия.
– Денис…
Он на мгновенье замешкался – новую фамилию ему сообщить никто не удосужился.
– Черниковы мы, – пришел на выручку Федька. – Иван Кузьмич, купец известный, их батюшка будет.
Внезапно накатила слабость: перед глазами поплыли радужные круги и заломило в висках тоскливой болью.
– Прошу простить меня, милые прелестницы, – с трудом улыбнулся Денис, заметив вспыхнувшие щеки Юлии. – Но, к моему великому огорчению, вынужден вас покинуть.
– Заходите в гости, непременно!
Юные барышни, ответив хором, весело переглянулись и вновь зашлись в радостном смехе.
Глава
Москва. 15 апреля. 2009 год
Вниманию жителей столицы! Гидрометеоцентр объявил штормовое предупреждение. Рекомендуется не покидать без особой необходимости…
Уфимская губерния. 15 июня. 1896 год
Домой добрался практически без сил. Лоб покрыла испарина, руки и ноги сделались ватными. Правильно нянька говорила: рано поднялся с постели. Остановился на минуту, сделал несколько глубоких протяжных вдохов, чередуемых резкими выдохами. Вроде бы стало чуточку лучше.
В доме было подозрительно тихо. И ни души. Федька отстал еще во дворе, сославшись на какие-то дела. Денис заглянул в приоткрытую дверь столовой. Мрачный Иван Кузьмич сидел перед полупустым графином с вишневой наливкой и, едва взглянув на сына, обреченно произнес:
– Разорили меня, сынок. Полностью разорили.
– Что случилось, батя?
– Морды жидовские объегорили, как последнего несмышленыша. Ненавижу!
Купец грохнул кулаком по столу. Хрустальная посудина жалобно тренькнула, выплеснув наливку на белую скатерть.
– Дом заложил в пятнадцать тысяч, три лавки на Торговых рядах – в десять, маслобойню – в двадцать пять тыщ. Все нечистому под хвост пошло!
Черников взял графин, смотревшийся в его огромной ладони наперстком, и наполнил фужер. Подержал его в руке, раздумывая о чем-то, и вновь поставил на стол.
– Как дальше жить будем – ума не приложу, – горестно вздохнул он. – Ведь все отберут, подчистую. Могут и в долговое посадить.
– Ты можешь внятно объяснить? – неожиданно для самого себя разозлился Денис. – Без истерик?
Купец еще раз вздохнул, посмотрел мутными глазами на сына и начал рассказывать:
– Прииск купил я год назад, золотой. Хороший прииск. Грамотного инженера возил: должна быть там добыча, и немалая. Ссуду взял в банковской конторе Полякова – под залог всего имущества. А евойный сродственничек, Шнеер Абрашка, меня под монастырь-то и подвел. Купил рядышком участок, пустой, а золотишко у моих работников выменивал – на водку. Управляющего моего подкупил… Шкура продажная! Все обещал, что еще немного – и порода откроется. А я, дурак старый, верил!
Иван Кузьмич помолчал, поднял фужер с наливкой и одним глотком опустошил.
– Ну, а дальше? – нетерпеливо подстегнул его Денис.
– А что – дальше? Золото Абрашка, чин по чину, записывал в казенную шнуровую книгу – здесь не придерешься. Теперь он свою пустышку продаст кому-нибудь за хорошие тысячи, а мой прииск и все остальное имущество заберет за долги. Бумаги-то закладные он у банка выкупил. Через неделю срок истекает. И никто без заклада в долг не дает. Жаловаться бесполезно – власти у них много…