Презентация ящика Пандоры

Донцова Дарья

– Котеночек, – попыталась заткнуть Леонида Зинаида, – ты…

– Уж я-то правду знаю, – ухмыльнулся мой «биограф», – одна из бывших Романа, актриса Элен Колко, потом со мной жила…

Мать сделала очередную попытку утихомирить любимого сынка:

– Заинька, выпей кофейку. Хочу познакомить тебя с…

Куда там! Леонид пел соловьем:

– Элен мне всю правду рассказала. Теперешняя супруга Звягина раньше ей в постель завтрак подавала. Но потом умудрилась от хозяина забеременеть, ничего нового. Сейчас она нос задрала, требует шубы, квартиры… Имя у нее какое-то… странное… Буратина…

Федорина… Павлина! О! Точно! Павлина!

– Леня, – громко произнес Илья, отходя от окна, – познакомься…

Ковригин не успел договорить, его сотовый опять зазвонил.

– Слушаю, – недовольно ответил мэр и вышел в коридор.

– Сейчас у Павлины леопард на плечах, – хихикал Леня, – но скоро лафа захлопнется. Роман новую бабень заведет, эту отселит. Обычная история. Ничего оригинального!

Я встала.

– Зинаида Федоровна, спасибо за чай, мне пора.

Дама поднялась, мы вместе дошли до двери.

– Степонька, – замела хвостом хозяйка, – Ленечка прекрасный мальчик! Но… э… он сейчас вращается в среде… э… пресса… ну… да… вот…

– Ваш младший сын блогер? – спросила я.

– Да, да! Именно это слово, вечно его забываю. Пожалуйста, милая, не обижайся, – попросила хозяйка, – Ленечка… он…

Я округлила глаза.

– Зинаида Федоровна…

– Душенька, зови меня Зина!

– Зина, – после небольшой паузы повторила я, – это мне надо просить у вас извинения. День сегодня выдался тяжелый, когда появился Леонид, мне в висок вцепилась мигрень. Так голова заболела! Я перестала слышать чужую речь. Вообще! Видела, как ваш сын шевелит губами, понимала, что он ведет со мной светскую беседу. А я звуки не воспринимала. Меня догнал стресс. Поэтому я и потороплюсь уйти. Лучше мне сейчас отдохнуть.

– Конечно, солнышко, – кивнула Зинаида, – ты умная девочка, знаю, все у вас с Ромой будет хорошо.

– У нас уже все прекрасно, – улыбнулась я.

– Мама, ты где? – крикнул из глубины дома мэр.

– Степочку провожаю, – ответила Зина.

– Потом поднимись в кабинет, – велел старший сын.

– Я тоже побегу, – сказала я, мне очень не хотелось слушать извинения хозяйки.

– Ох уж эти дети! – прощебетала мать мэра. – Вечно им все надо сию секунду, сразу.

Я вышла в просторный двор, дошла до навеса, где оставила автомобиль, и увидела там еще одну машину. Из нее вышла дорого одетая дама. Она скользнула по мне равнодушным взглядом.

– Добрый день, – сказала я.

Незнакомка, не ответив, пошла в сторону дома. Поскольку она явно была немолода, я подумала, что у новой гостьи проблемы со слухом, решила не обижаться и быстро уехала.

Глава 8

На двери квартиры Сытиных висело объявление: «Звоните и ждите. Сразу не открою». Я нажала на коричневую пупочку и хотела прислониться к стене, но дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла маленькая худенькая женщина в бордовом платье до пола.

– Вы к кому? – приветливо спросила она.

Я замялась. Один из моих друзей, полицейский, занимающий высокий пост, рассказывал, что, когда он, едва получив образование, пришел на службу в районное отделение, старшие товарищи возложили на

него, новичка, обязанность сообщать людям о смерти их близких. Никто не хотел скороговоркой бормотать в трубку страшное известие и, промямлив: «Примите наши соболезнования», живенько отсоединяться. Но, как я сейчас поняла, рассказывать о том, что твоя дочь угодила в больницу в тяжелом состоянии, тоже не просто.

– Степанида? – вдруг удивилась Анна Сергеевна. – Это вы?

Настал мой черед изумляться.

– Да. Мы знакомы?

– Я видела ваше фото на сайте «Бак», – пояснила хозяйка и посторонилась. – Прошу вас.

Я втиснулась в прихожую, которую даже мышь не может считать просторной.

– Анна Сергеевна, к сожалению…

– Знаю, – остановила меня хозяйка.

Я выдохнула.

– Вам звонили из больницы? Похоже, в ней работают сострадательные люди.

Старшая Сытина поморщилась.

– Любовью к ближнему в клинике и не пахнет. Просто там служит подруга Наты Лена, она и оповестила меня. Если б не Елена, сидеть бы мне в неведении. В городской больнице считают: если в приемный покой доставили человека без сознания и он не умер, ожидая сутки, пока к нему кто-нибудь подойдет, значит, докторам придется лечить пациента. Волноваться же о нем должны родственники, если член семьи не пришел ночевать, им нужно самим полицию, морг, клиники обзвонить. И то, что у бедолаги в кармане есть паспорт, врачей не колышет. Запишем поступившего как человека без документов. В медцентре работают бессердечные люди. Пойдемте на кухню. Только обувь снимите.

Я быстро скинула туфли и аккуратно поместила их на полочку, где уже стояли красные лодочки на высоченном каблуке размера сорок первого, не меньше, и крохотные балетки для ножки Золушки.

– Очень благодарна вам за то, что вы взяли Наташу на работу, – завела хозяйка, включая чайник. – Местный народ темен и зол. Думаю, то, что в Фурске ранее выпускали ДДТ, повлияло на психику тех, кто сейчас в городе живет.

Я не смогла скрыть улыбки, и Анна заметила ее.

– ДДТ запретили потому, что это очень ядовитая вещь, пока тут предприятие работало, регистрировалось много отравлений. И химикат влиял на генетику. Современные молодые горожане не виноваты, что их родители – больные люди. Нам с Наташей хотелось уехать после скандала. Но куда? В Москве мы никого не знаем, отдельную квартиру не купим, придется жить в коммуналке. Я понимала, что город не успокоится, пока мою дочь не изведет! Слава богу, Наташа на медсестру в Москве учиться поступила, ей там общежитие дали. Дочка в Фурск приезжала не часто, она много занималась, редко удавалось меня навестить.

Анна Сергеевна опустила в кружку пакетик и залила его кипятком.

– Да и не хотелось ей с местными встречаться. Хотите, расскажу, как мы тут живем?

Я натянуто улыбнулась. Нет, не испытываю ни малейшего желания слушать местные сплетни. Но придется. Неудобно сказать матери Наташи честно: «Извините, я зашла, чтобы сообщить о том, что ваша дочь попала в больницу. Хотела предложить нанять сиделку, пока Ната не поправится. Времени на болтовню совсем нет». Анна весь день проводит одна дома, ей скучно, она рада любому новому человеку.