Презерватив для убийства
Шрифт:
Наконец он медленно, почти тягуче, спросил:
— Который час?
Охраннику показалось, что если он быстро не ответит, то может произойти непоправимая неприятность: парень просто выпалит ему в грудь. Он взглянул на свою толстую волосатую руку. Часов на ней не было — снял, дурак, как же быть?! Но тут же вспомнил и перевел взгляд на стену, где слева от грифельной доски с выведенными мелом ценами закусок, тикало блюдце дешевых офисных часов.
— Половина пятого.
Анохин еще раз внимательно посмотрел на охранника и спросил:
— Дня или ночи?
— Дня, дня! — торопливо ответил вышибала.
И снова они смотрели друг другу в глаза. Наконец охранник сказал:
— Я пойду.
— Да, — Анохин машинально кивнул головой. И снова начал шарить в сумке.
«Позвонить по “ноль-два”? — думал вышибала, севший на свой табурет при входе. — Нет, лишний раз с ментами лучше не связываться. А парень сейчас уйдет. Но что с ним такое? Не тяжелый бодун. И не “травка”. Что-то посерьезней. Скорей бы уходил!»
Минут через пять, казалось, услышав мысли охранника, парень медленно встал и пошел к выходу. Его пошатывало из стороны в сторону, лицо было бледным и покрыто большими красными пятнами. Когда он был рядом, вышибала присмотрелся к его когда-то бежевой рубахе. Рукав был тщательно застегнут, но в одном месте разошелся по шву. Приглядевшись, охранник увидел несколько отметин, как будто парень месяц подряд целыми днями лежал под капельницей.
«А ведь я сам бы мог в таком буфете работать, — равнодушно подумал проходивший мимо Анохин. — И все было бы в порядке. Сидел бы как этот мужик, попивал пивко литрами, щупал иногда девочек за стойкой, получал триста баксов в месяц — и больше никаких проблем».
Анохину было обидно вдвойне, ибо он действительно мог устроиться на такую непыльную работенку. Но он предпочел более веселый вариант.
Виктору Анохину, родившемуся в небольшой деревушке под Вологдой, крупно повезло. Одни его сверстники спились после армии, другие — до. Он же, вернувшись из Питера с погонами младшего сержанта внутренних войск, устроился работать в местную ментовку. Парень красивый, видный, с такого хоть делай фотографии для плакатов: «Моя милиция меня бережет».
Потом в его жизни случилась первая неприятность. Как-то ночью возле недавно открытого кабака патруль остановил группу ребятишек. Пацаны понимали: даже если ты по жизни хам, с дядей милиционером надо быть вежливым. Но один паренек решил, что команда: «Лицом к стене!», к нему не относится. Он заявил Анохину, что такие «шестерки» в форме для него двор метут и нетвердым движением руки сбил с милиционера фуражку. Она упала в лужу. Как на беду, у Виктора было дрянное настроение, и он немного расслабился: двое товарищей с трудом оттащили его от лежащего паренька. Конечно, Анохин сволочью не был, потом почувствовал даже некоторое угрызение совести, и сам вызвал «скорую» в отделение (разумеется, составив с помощью остальной повязанной компании протокол, в котором говорилось, что парень сам напал на милиционера и тот действовал в состоянии необходимой обороны).
А через два дня Анохина вызвал начальник РУВД. Избитый нахал оказался сыном депутата местного законодательного собрания, который всегда выступал в защиту интересов родной милиции и, кроме того, оказывал ей спонсорскую помощь из своих честных капиталов. Депутат готов забыть эту неприятную историю и не доводить дело до суда, но при одном условии: ни он, ни его сын, когда поправится, не увидят больше в Вологде милиционера Виктора Анохина. А заодно узнать, что Анохин больше не имеет отношения к системе МВД.
— Сволочь! — сказал майор как бы в сторону, не глядя на Анохина. — Сволочь, но нам еще пригодится. И не раз.
К сожалению, эти слова к Анохину не относились. Майор взглянул уже на него и сказал чуть ли не с отцовской нежностью:
— Так вот, Витя, получилось. Отдел кадров работает до пяти…
В городе остаться тоже не удалось. Неделю спустя на улице его остановили бывшие сослуживцы и сказали, что до Анохина, снявшего форму, депутат все равно доберется, уже частным образом. Анохин сел на поезд — и в Питер. Еще после армии он подумывал остаться там: устроиться охранять какой-нибудь ресторанчик. Но вернулся домой. Теперь же настала пора воплотить мечту.
Друг Сашка, осевший в северной столице, сказал, что бар за триста-четыреста долларов в месяц, плюс мелкие удовольствия за счет заведения, отыскать можно. Но он сам сейчас секьюрити в модном найт-клубе. А там и денег чуть побольше, а главное — веселей. «Ты скажешь в любом кабаке — я в “Дыре” охранником работаю, так на тебе будут девки гирляндами висеть: своди на халяву. Ты быстро сдашь экзамен по профессии секс-дегустатор».
Анохин стал охранять «Дыру», и занятие это ему нравилось чрезвычайно. Место было приличное, даже бандюки приезжали сюда не на разборки, а просто оттянуться под программы двух самых модных ди-джеев Белки и Стрелки. А в основном же «Дыру» посещал отвязный молодняк, которому непременно надо было потратить за ночь сотню-другую баксов. Анохин сперва обалдевал от грохота и разноцветного дыма, но месяца два спустя уже кое в чем рубил и знал, что Алена из группы «Пеп-Си» любит солиста из «Текила-джаз», а хит группы «Sim & Sebastian» значит не что иное, как «Заткнись и трахайся». Узнал он также, что кроме Книги рекордов есть еще и пиво «Гиннесс», а коньяк и виски надо пить только маленькими глотками.
Но для части посетителей пива и виски было мало. Наблюдать за этой категорией и не позволять им употреблять свой кайф на территории клуба входило в прямые обязанности Анохина. Правда, Сашок сразу дал ему необходимый комментарий.
— Видишь, там в углу сидит мужик, похожий на Челлентано? Он тут не оттягивается, а работает. У него можно взять и героин, и ЛСД. Спрашиваешь, чего его не вяжем? Один из наших так и сделал. «Челлентано» через неделю вышел под залог, а тот парень… Короче, ты на его место поступил. Сечешь?
— Что же делать? — спросил ошарашенный вологодский парень. — Ведь директор говорил, что здесь наркотики употреблять нельзя.
— А он их и не употребляет. Надо брать его клиентов. Ты присматривай, кто с ним долго рядом сидит, а потом идет в сортир. Запор на кабинках специально подразвинчен, так что войдешь без помехи. Если человек просто на унитазе тужится — извинись, пообещай коктейль за счет заведения. Но от нашего «Челлентано» никто просто так в туалет не уходит, запомни.
Анохин запомнил. Пару раз за ночь он врывался в сортир и вырывал шприц из рук очередного молокососа, уже приготовившегося вкусить порцию кайфа. Согласно инструкции, трофей он относил в кабинет исполнительного директора, наркомана же подводил к выходу и вышибал из «Дыры» добротным профессиональным пинком.
Долгое время Анохин не мог понять этот странный питерский молодняк. «Ну все же тут есть — и пиво десяти сортов, и водка шести, и коктейлей то ли тридцать, то ли сорок. Даже какой-то “арманьяк”. Так зачем же они колются и глотают?» В армии Виктору приходилось пару раз курить анашу, но ему не понравилось и он решил: хорошая водяра всегда лучше.
Однажды, вытащив из кабинки очередного парнишку в дорогой, но заблеванной рубашке, Анохин решил провести воспитательную беседу.
— И чего ты этим дерьмом занимаешься?