Президент путин – продукт «грязных технологий»

Очередная смена премьера не сулила ничего судьбоносного: тогда, В августе 1999-го года, Ельцин снял Степашина, что уже неоднократно проделывал со своими предполагаемыми преемниками, и во всеуслышанье заявил, что следующим президентом хочет видеть назначенного на этот пост некоего Путина. Единодушный отклик всех, кто хоть сколько наблюдал за ситуацией, был тогда даже не отрицательным, а скорее презрительным: как же ты надоел, старый алкоголик! Сидел бы и не высовывался, а то только позоришься по наущению своих клевретов! Объявленного же преемником Путина пожалели: как теперь ему, бедному, жить с клеймом ельцинской рекомендации…

В эту пору в стране буйствовала вакханалия рейтингов. Вообще рейтинги — эти пресловутые списки популярности — очень хороши не только для открытого шантажа тщеславных политиков: будешь себя хорошо вести — попадешь в рейтинг, сослужишь службишку — президенту ли подтявкнешь, или осудишь «русских фашистов», или подольстишься к Чубайсу — повысишь рейтинг. Но рейтинги важны и в другом: в сознании электората они резко очерчивают круг избранных

некими силами лиц, которые, по мнению этих сил, должны и могут публично вершить судьбы страны. Остальные, рейтинга не заработавшие, не выслужившие доверия, — не должны и не могут.

Рейтинг — сильное средство психического давления на человека. Руководитель центра «Общественное мнение» Александр Ослон откровенно заявил, что составляемые его центром еженедельные предвыборные рейтинги, торжественно оглашаемые по телевидению как последнее слово российского избирателя, на самом деле не являются ни предсказанием, ни прогнозом, ни тем более последним словом избирателя, и будь выборы завтра, рейтинг Ослона вряд ли бы совпал с ними по результатам. «Но, — подчеркивал А. Ослон, — рейтинг необходим, чтобы показать населению общее настроение». Так что никто и не скрывает от избирателя, что рейтинговый список популярности — это психическая атака на человека, ведь вслед за переменой рейтинга меняется и настроение толпы, в которой, так уж устроено большинство людей, все хотят быть как все, не отстать от других, подпевать общему хору, — словом, психоманипуляции с рейтингами весьма эффективны в подавлении воли человека. Вспомним, как стремительно пополз вверх рейтинг больного Ельцина накануне выборов 1996 года: в феврале за него проголосовало бы четыре процента избирателей, а в июне голосовало уже 35 процентов, и ведь именно 35 процентов голосов обеспечиваются выборными технологиями.

Точно такие же манипуляции проделали и с рейтингом Путина. Тогда, в августе 1999-го, его вообще никто не знал. Лезли вверх показатели Юрия Лужкова (социологи с готовностью объясняли, что население ждет крепкого и ушлого хозяйственника). Рос, как на дрожжах, рейтинг Евгения Примакова (нам толковали, что народ истосковался по руководителю брежневского типа, что он устал от реформ и хочет отдохнуть). Потом Сергей Степашин резко повысил рейтинг (а это потому, внушали политтехнологи, что мы желаем в правители мягкого, неагрессивного либерала). И вот в рейтингах замелькал Владимир Путин, и сразу оказалось, что все прежние симпатии по боку, народ заждался ежовых рукавиц «силовика»… Тогда Путин выглядел случайным, подвернувшимся под руку Ельцину угодником. Россия с интересом зрителя, наблюдавшего за растасовкой карт в крупной игре, скептически рассматривала очередного надутого политтехнологами туза, который в следующий момент обернется пошлой шестеркой.

Но прошло несколько месяцев, и оказалось, что наш изредка просыпавшийся, чтобы заехать в Кремль, алкоголик, утративший работоспособность, подчинявшийся сомнительным нашептываниям, все же настоял на своем решении или на решении своих клевретов: он практически обеспечил избрание вторым президентом России того человека, на которого указал в августе 1999-го.

Вот так избиратели, мечтавшие о скором конце эпохи Ельцина, убежденные в том, что этот погубитель России досиживает в Кремле последние месяцы, что от него уже ничто не зависит, и ждавшие, когда следующий, уже с умом выбранный президент начнет каленым железом выжигать из президентской администрации и правительства ельцинских «крысят», всех этих Тань, Валь, Волошиных и Березовских, и многочисленную их челядь в генеральских погонах и без них, все мы, простодушно надеявшиеся на непременное справедливое возмездие если не самому Ельцину, то его Семье, разворовавшей, пустившей в распыл страну, даже не заметили, как эти надежды стали рассыпаться прямо на наших глазах. И уже с октября 1999-го года те, кто рассчитывал на перемены в стране, могли при этом уповать только на … самого Ельцина, а вдруг он взбрыкнет и закатит — назло Тане и Вале, а заодно Чубайсу и Березовскому — еще одну «сильную рокировочку». За полсуток до Нового 2000-го года и эта слабая надежда угасла.

Нежданным был новогодний подарок президента Ельцина измученному им народу, уже накрывавшему праздничные столы, чтобы заглушить стопкой водки мысль о грядущих в очередном 2000-м году бедах и трудностях (а на лучшее, как показывают соцопросы, давно уже никто не надеется). И это был точно рассчитанный ход — две недели всенародного беспробудного новогоднего и рождественского загула с непременным похмельем давали новичку-Путину, оказавшемуся вознесенным на самую высокую кремлевскую высоту, время оглядеться, привыкнуть к «золоченому стулу», все же остальное в его жизни вряд ли изменилось. Ведь уже тогда было очевидно, что с уходом Ельцина из власти конец ельцинской эпохи так и не наступит: место Ельцина, его президентское кресло ушло вместе с ним. Путин же, его преемник и верный слуга, занял совсем другое место, являющееся президентским лишь по названию, ровно настолько, насколько можно считать престолом королевское седалище в театральной постановке шекспировского «Ричарда Третьего». И каждый новый день из президентского срока Владимира Владимировича Путина становится лишь новым подтверждением марионеточности этого президента.

Был ли Путин «чертиком из табакерки» для ельцинской Семьи, как стал им для ошарашенного электората? Нет, не был. Никак он не мог быть похмельным капризом вздорного, накачанного лекарствами Ельцина.

— Проект «Уходящий Ельцин» существовал

года три. Путин рассматривался как возможный преемник с самого начала, — признал политтехнолог Глеб Павловский, не таящий своего участия в «проекте».

А это означает, что с августа по декабрь 99-го все политические и военные действия со стороны правительства и президентской администрации уже четко и слаженно работали на будущую президентскую кампанию Путина. Но вспомните, что потрясло общество в эти осенне-зимние месяцы последнего президентского года Ельцина: взрывы домов в Москве и Буйнакске, которые без расследования приписали «чеченским террористам», ответный ввод российских войск в Чечню, новые зачистки, гибель русских солдат… У нормального человека душа содрогнется принять все это за «избирательную технологию». Но разве Березовский и Волошин, Дьяченко и Юмашев, не будем тревожить полуживого Ельцина, мнения которого тогда вряд ли кто из них спрашивал, разве эти люди, год за годом убивавшие страну и народ, являются нормальными? Да один только страх возмездия при смене власти за все разворованное и уничтоженное в России должен был удесятерить их энергию остаться у руля любой ценой. И вполне логично, резонно допустить, что такой ценой могли стать погибшие под развалинами многоэтажек московские семьи, разбомбленные чеченские села, брошенные на смерть русские солдаты. Продуманность действий избирательной команды Путина в 1999-м году не оставляет сомнений, им было за что бороться, было что спасать!

Но голосовавшие за Путина в марте 2000-го года 52 процента избирателей — вот кто поражает потрясающим легковерием и легкомыслием: что за личность Путин никто из них не знал, повлиять на него или хотя бы на его дальнейшие дела избирателям было не дано, ведь уже тогда было ясно, что у этого кандидата в народные избранники совсем другие повелители, но тем не менее мы его избрали и терпеливо ждали, как эта неведомая никому фигура проявится в делах. Вот так в очередной раз важнейший вопрос в государстве — вопрос о власти — разрешился для народа экспериментом на собственной шкуре. И к концу первого президентского срока Путина этому эксперименту можно подвести горький итог — перевалившая уже за два миллиона ежегодная убыль населения, четыре с половиной миллиона беспризорных и бездомных русских ребятишек, почти половина населения России на грани вымирания — им не на что жить. Маховик уничтожения нации и развала государства, запущенный при Ельцине, раскрутился при его преемнике на полные обороты. При этом Россия продолжает оставаться страной-производителем самых богатых в мире людей, только Ходорковский и Абрамович удвоили за 2002-й год свои капиталы — соответственно до восьми и шести миллиардов евро. А главное, Ельцин и его Семья никуда не «ушли», живы-здоровы, процветают, путешествуют и развлекаются, наслаждаются роскошной жизнью, отняв средства даже для нищей жизни у миллионов соотечественников.

Очередной чудовищный эксперимент под названием «правление президента Путина» практически завершен, мы стоим на пороге нового эксперимента, нам снова готовятся навязать президента, того же самого или иного, но навяжут, потому что выбор зависит не от нас, роль граждан России в этом грандиозном выборном шоу сводится лишь к одному — обеспечить явку к избирательным урнам, послушно прийти, а еще лучше и проголосовать, как надо нынешним хозяевам России.

Наш опыт участия в прежних экспериментах — это опыт подопытных кроликов, нужные рефлексы которых тогда вызывались в основном мощными разрядами телевизионных информационных технологий. Но для тех, кто однажды уже был кроликом, почувствовал себя им и больше не хочет, этот опыт бесценен. Осознание, что тебя принуждают к выбору всеми разрешенными и запрещенными способами, должно заставить человека выйти из шока, очнуться, увидеть свою душу распростертой для препарирования и возмутиться этим.

Вглядимся же в те выборные технологии, с помощью которых привели к власти Путина, и, может статься, не окажемся вновь слепым орудием в руках преступных правителей, обманно добывающих нашими голосами себе мандат на «царствование», а потом еще и кичащихся своей «всенародной избранностью».

Когда Борис Ельцин с ловкостью фокусника вытащил из своего цилиндра бывшего помощника Собчака, бывшего подручного Бородина, бывшего подхватного Вали Юмашева и провозгласил его своим преемником, многим не верилось, что этот серенький, невзрачный человечек, без году неделю пробывший директором ФСБ и премьер-министром, станет президентом государства Российского. Тогда к назначению Путина премьером и преемником отнеслись как к очередной ельцинской похмельной загогулине. Чтобы вот такой блеклый, ничем не запоминающийся, напрочь лишенный не то что харизмы, но простого человеческого обаяния человек мог претендовать на любовь миллионов избирателей? В тот момент все предполагали, что Путин — очередная попытка выиграть время в лихорадочном поиске подходящего заместителя Ельцину. И тем не менее Путин, именно он — человек без лица, «с наклеенной улыбкой и стеклянными глазами», стал всенародно избранным уже в первом туре 26 марта 2000-го года! Число желавших видеть его президентом прямо накануне выборов по разным опросам колебалось от 47 до 56 процентов! Это был невиданный показатель, с которым мог соперничать только Ельцин накануне своих первых президентских выборов. Но Ельцин в те романтические годы был символом героя-одиночки, вставшего против государственной машины КПСС и генсека Горбачева. А Путин кто? Как же принудили русских людей «полюбить» Путина? Самозабвенно, буквально потеряв голову, безумно, бездумно?