Презумпция виновности
Шрифт:
— Пусти! — Маркевич уперлась ладонью ему в плечо, почти касаясь того места, где под одеждой притаилась татуировка. И старательно обходя вниманием тот факт, что одна из тонких лямок её сарафана упала. Да ещё и довольно неудачно, обнажая верхнюю часть груди. Черт, как назло, лифчик сегодня по причине жары надевать не стала. Можно подумать, она бы в нем спарилась! Все, больше никаких дефиле с частичным отсутствием белья.
Стоило Соне попытаться вернуть бретельку на место, как её запястье тут же перехватили и завели за голову. А второй рукой небрежно смахнули оставшуюся на месте
— И что ты сделаешь, если не отпущу? — Астахов не приближался, сохраняя ту дистанцию, которую ему установила длина её руки. Но теперь, с заведенной вверх правой кистью, Софья была вынуждена не только крепко держаться на него ногами, но ещё и выгибаться, стараясь не дышать. Но гадская ткань все равно потихоньку скользила вниз.
— Отомщу, — что самое ужасное, все эта идиотская ситуация её возбуждала. И сильно. Так что нужно заканчивать все до того, как забудет, зачем, собственно, приходила.
— Да? И как именно? Это я к тому, что, может, уже начинать бояться… — а сам так и не подошел. Но, когда Соня все-таки потеряла равновесие, мгновенно подхватил, не давая упасть. — Ты же знаешь, что нельзя угрожать тому, кто сильнее… Или хочешь спровоцировать?
— Не льсти себе, — заизвивавшись с такой силой, что он был вынужден сжать девушку обеими руками, Соня, вспомнив о приемах самообороны, на которые когда-то ходила, попыталась нажать болевую точку у него на затылке. Наверное, даже получилось, потому что Даниил как-то странно зашипел и, удобнее перехватив девушку, за пару секунд дотащил до своего стола. Одно движение руки, и документы, над которыми он работал до её прихода, полетели на пол. — И что дальше?
Воспользовавшись секундной передышкой, Соня поправила лиф платья и одернула подол.
— Дальше… — он встал так, чтобы у неё не было возможности спрыгнуть и уйти. Вплотную, но не касаясь. — Спрашивай.
И Софье от этого было только хуже. Зато мысли хоть немного перестали метаться, давая вспомнить, что именно хотела узнать.
— Ты же сам все придумал и разработал. Тогда зачем гонялся за мной по половине Приморья? — пальцы так и тянулись поправить растрепанные им волосы, но девушка сдержала себя. Не до того. Да и не стоит, поднимая руки вверх, акцентировать внимание на возбужденных сосках, четко выделявшихся под тонкой тканью.
— Я уже отвечал тебе на этот вопрос. В самом начале, — Даниил сам отвел от её лица пряди, закрывавший обзор. Вот сейчас она была по-настоящему красивой. Глаза с чуть шальным блеском, на скулах румянец. И, сама того не замечая, кусает губы. Интересно, из-за чего именно?
— Ах, да… Тебе же было скучно… И как, развлекся? — от мысли, что она была просто заводной игрушкой, которую вовремя и умело направляет рука опытного игрока, появилось желание выбить ему второе колено.
Наверное, что-то такое у неё во взгляде мелькнуло, потому что Астахов сдернул её с края стола и, устроившись в кресле, усадил к себе на колени. И все бы ничего, но теперь она касалась лопатками его груди, а сдвинуть ноги не могла, потому что те прочно удерживались его бедрами.
Конечно, когда оказалась сидящей на нем верхом,
— Ты не представляешь, как. Так интересно и весело мне не было уже очень давно, — на пару мгновений оторвавшись от исследования её мочки языком, мужчина дотянулся до пульта освещения и погасил верхний свет. Теперь темноту рассеивало только мягкое желтоватое свечение от настольной лампы. А в стеклянной дверце стоящего напротив книжного шкафа они с Золотцем отразились, как в зеркале. — Не злись и не обижайся. Я никогда не хотел причинить тебе зла.
Соня, как завороженная смотрела на отражающуюся в темном стекле ладонь, скользящую по её плечам. Сдвигающую злополучные лямки легкого платья. Но почему-то не дернулась, чтобы поправить одежду, даже когда лиф опустился совсем низко. Так, что ещё пара миллиметров, и обнажатся ареолы сосков.
— Знакомая песня.
— Золотце, не повторяй ту же ошибку дважды, — в наказание он дернул подол платья, поднимая его опасно высоко. А кожа на внутренней стороне бедер у неё настолько нежная и гладкая, что даже боязно чуть сильнее провести по ней, чтобы случайно не поранить. Потому пальцы очень осторожно и бережно прошлись по линии её бедра и снова легли на плечи. Чуть сжимая обнаженные руки, прошелся вниз, потом, по внутренней стороне предплечий — вверх.
— Ты не имеешь права решать, где и с кем мне быть.
Если бы не это долбанное зеркало, Соня бы уже давно вскочила и убежала. Или закричала так, что охрана бы примчалась, решив, что их тут живьем на части режут. Но смотреть, как он поглаживает, осторожно лаская, пробуя на ощупь её тело, сбивая тем самым дыхание… Это завораживало. Примерно то же самое она чувствовала, когда смотрела, как он вертит в руках пистолет. Наверное, его ладони и пальцы уже стали её фетишем…
— Не имею. Но у меня достаточно силы и власти, чтобы сделать это. Даже без твоего согласия, — резким рывком он опустил лиф, освобождая её грудь. Казалось бы, вроде, почти ничего и не изменилось, все равно держался на честном слове, но Соня тихо охнула и попыталась отвернуться. Не потому что стыдилась своего тела, просто знала, что, когда увидит, как Даниил играет с её сосками, почувствует его поглаживания, не выдержит и сама попросит продолжать. — Не отворачивайся! — от произнесенного на ухо тихого приказа девушка вздрогнула и не смогла отвести взгляда от стекла.
Хотя и смотрела не на то, что он делает с её телом, а в глаза, но от этого все равно внутри быстро разгоралось душное тепло. Оно пробегало по мышцам, лизало нервы, опаляло горло, делая вдох настолько трудным, что приходилось постоянно сглатывать. Но и это не помогало.
— Останешься со мной, у тебя будет все, что захочешь, — губы скользнули по виску, чуть шевельнув теплым дыханием распущенные пряди. А глаза так и смотрят, почти не мигая, гипнотизируя…
— А если нет? Заставишь? — её собственные пальцы скользнули по его бедру, чуть царапая шершавую ткань джинсов.