Прибежище
Шрифт:
– А когда Лена позвала тебя на кухню, вы там пробыли всего пару минут?
– Если не меньше. Атмосфера была какая-то напряженная. И мы вернулись в гараж.
– Может, она хотела, чтобы ты их увидел, – заметила Ребекка. – Ты говорил, что тот, который открыл дверь, снял солнечные очки, когда ты прошел внутрь. Ты его узнаешь, если снова встретишь?
Я задумался. И попытался восстановить его облик в памяти.
– Да, наверное.
У меня на лице и на шее выступили капельки пота, воздух казался тяжелым, горячим и вязким, его трудно было вдыхать. День, конечно, жаркий,
Мы взобрались наверх и подошли к трехсторонней развилке дорожки. Рокки уже ждал нас впереди, оглядываясь назад.
– По средней, Рок, – сказал я ему и указал направление.
Пес опустил голову и потрусил вперед.
– Теперь уже недалеко, – обратился я к Ребекке.
Ветки деревьев склонялись и перекрещивались у нас над головами, зеленый покров уходил куда-то ввысь. Ощущение было такое, словно мы погрузились глубоко под воду. Солнечный свет проникал сквозь листву отдельными пятнами, и они посверкивали, как на волнующейся поверхности моря.
Я посмотрел в сторону открытых ворот и на графитовую пластину на столбе. «Yn Dorraghys». Тьма, о которой сообщала надпись, сейчас чувствовалась более чем когда-либо.
– Их машины нет, – отметил я.
Ребекка прошла за мной к тому месту, где тогда стояла красная «Микра». Следы шин еще виднелись там, где она была припаркована, и с обеих сторон от колеи возвышались бугорки мягкой и влажной земли. Льюис сняла рюкзак, открыла один из его боковых карманов, достала небольшую цифровую камеру. И сделала несколько снимков под разными углами, пока я переводил дыхание. Сверкание вспышки отбрасывало зайчики на стволы деревьев, превращая их в выпуклые рельефные образы.
– Что-нибудь еще смотрится иначе?
Я огляделся вокруг, сделал несколько шагов по поляне, выискивая следы перемен. И ничего не заметил. Коттедж имел все тот же грустный и заброшенный вид. Может, высокая трава стала чуть более высокой. Может, чуть больше упавших веток и сосновых иголок засыпали дренажные канавы.
– Ничего такого не вижу, – пожал я плечами.
Ребекка проследовала к коттеджу. Достала из рюкзака пару резиновых перчаток и натянула их на руки. Попробовала дверную ручку. Заперто. Она заглянула в темное окошко, прикрывшись затянутой в перчатку ладонью. Приподнялась на цыпочки, изучая замок подъемной рамы. Покачала раму.
– Погодите! – сказал я. – У меня же ключ есть!
– Ключ?
– От гаража. – Я сунул здоровую руку в карман спортивных штанов и достал ключ.
Ребекка удивленно уставилась на меня.
– Почему же ты раньше не сказал? И почему не сообщил об этом Шиммину?
– Да я только сейчас вспомнил.
Ребекка смотрела на меня тяжелым взглядом.
– Так всегда бывает после удара по башке, – пояснил я. – Непредсказуемые последствия.
– Ага. Или, может, ты хотел самостоятельно сюда вернуться и все тут изучить.
Я опустил глаза на перевязь, в которой лежала моя рука. И не стал ни подтверждать это, ни отрицать.
– Ну, тогда расскажи мне про этот ключ, – потребовала Льюис.
И я рассказал. Рассказал, как мистер Призрак бросил мне в тот день этот самый ключ и как Лена попросила меня держать его при себе до возвращения сюда на следующее утро. И добавил, что ключ все время был при мне, пока я чинил бойлер и когда мы уехали отсюда на мотоцикле. И еще сказал, что кто-то, видимо, нашел его в моих одежках, когда я попал в больницу, и спрятал вместе с остальными вещами.
– Ну, вот вам и решение проблемы, – подытожил я. – Мы можем попасть в гараж, а оттуда, через дверь, ведущую в кухню, и в сам коттедж.
Ребекка взяла у меня ключ.
– Только не «мы». – Она покачала головой. – Ты, возможно, считаешь себя очень ловким и хитрым, но внутрь я пойду одна. Твои родители наняли меня провести расследование. А я – профессионал. Именно этим и занимаюсь. И не хочу, чтобы ты или твоя собака что-то там напортили.
Моя собака. Когда Льюис упомянула Рокки, я тоже про него вспомнил. Куда это он подевался? Я его не видел с того момента, когда пес побежал вперед, а мы подходили к коттеджу. Воспоминание о бедном Честере, пропавшем в лесу терьере, тут же всплыло в памяти.
– Я ничего не буду трогать, – пообещал я.
– Именно так. – Ребекка вставила ключ в замок гаражных ворот. Повернула ручку, подняла створку вверх. Та издала громкий металлический скрип. – Потому что ты останешься здесь.
Женщина нагнулась и натянула на ботинки пластиковые бахилы. Потом включила фонарик и прошлась его лучом по всему помещению.
– Бойлер где? – спросила она.
– Вон там, – показал я.
Ребекка направила луч в ту сторону. Бойлер пребывал в том же состоянии, в каком я его оставил. Внешние панели все чистые, вытертые.
– Дверь в кухню от вас слева. Там шнур выключателя висит.
Ребекка подняла руку, ухватилась за створку ворот и опустила ее вниз. Когда между створкой и полом осталась щель высотой до колена, женщина высунулась наружу.
– Думаю, я и сама смогла бы со всем этим справиться, – заявила она.
Дверь с грохотом опустилась. Я погладил поврежденную руку и потопал каблуком по земле.
– Рокки! – позвал я пса. От этого усилия заболело под ребрами. – Рокки!
Я знаю свою собаку. Знаю, что сразу Рокки ни за что не придет. Это его первая вылазка на природу за много дней, и он уж как следует ею воспользуется и насладится.
Некоторое время я размышлял, куда пес мог отправиться. Я видел, как он проскользнул в ворота и побежал к коттеджу. Но когда Ребекка начала фотографировать, я уже за ним не следил, но отметил, что он еще крутится поблизости.
Я прошел за гараж, к баку с горючим. Трава тут доходила мне до бедер, она была вся засыпана цветочной пыльцой и заляпана пенистыми «кукушкиными слюнками». И жуков тут полно. Клещей и клопов. Не помню, когда я в последний раз обрабатывал шкуру Рокки каким-нибудь репеллентом. Так что теперь он имеет все шансы собрать на себя целую колонию новых друзей.