Прибежище
Шрифт:
Потом я видел, как ключ вошел в соприкосновение с правой стороной нижней челюсти Андерсона. Удар был страшный. Зубодробительный. Его челюсть, казалось, одновременно как-то сжалась и взорвалась. Голова отлетела назад, словно он врезался в невидимую стену. Американец издал придушенный хриплый звук, послышался громкий хруст раздробленной кости.
Сила инерции протащила ключ еще дальше. Он завершил описываемую дугу и увяз в массе слюны и крови. А эта же инерция яростного удара чуть не сбросила Ребекку с полок. А потом сила инерции удара исчерпала себя, эффект маятника угас, и я увидел, как ее кисть разворачивается и рука снова устремляется вперед, нанося еще один
Теперь ключ угодил Андерсону по черепу, куда-то позади правого уха. Звук был жутко неприятный. Такой мокрый хруст. Но еще сильнее меня поразило то, как ключ завершил свою траекторию. Он внезапно замер на месте. Остановив мощное усилие Ребекки в точке удара.
Я помню основы физики. Еще со школы. Сила не может просто исчезнуть. Она никуда не девается. Но ее можно перенести. Так что вся сила, которую Ребекка вложила в удар, сосредоточилась в головке ключа, а оттуда перешла на голову Андерсона. И теперь производила свое разрушительное действие внутри его черепа. Дробя и разрушая кость, мозговое вещество и нервные окончания. И выходя наружу подобно ударной волне после разрыва бомбы.
Мне хорошо известны последствия ранений и повреждений головы. Недавние события и приобретенный в них опыт неплохо меня обучили. Знаю я и о травмах, причиняемых тупыми предметами. О гематомах и опухолях в мозгу. О вторичных кровотечениях. О потере сознания. О коме. О смерти. Я все знаю про все эти опасности, я их на себе испытал. А теперь наблюдал их со стороны, в действии.
Андерсон рухнул на пол. Он рухнул тяжело, с грохотом бухнувшись на колени. Бейсбольная бита выпала у него из руки, подскочила, ударившись о бетонный пол, перевернулась в воздухе, упала и откатилась в сторону, уже никому не опасная. Его руки безвольно повисли вдоль тела. Секунду американец так и стоял на коленях, прямо как марионетка, поддерживаемая невидимыми ниточками. А потом голова перевесила, мотнула его вперед, верхняя часть тела сложилась, и Андерсон шмякнулся прямо об пол своей раздробленной челюстью, издав жуткий хрустящий звук.
Ребекка при ударе все-таки потеряла равновесие. И наполовину свалилась, наполовину спрыгнула с полки. И теперь осматривала Андерсона, изучала ущерб, который ему причинила, может, даже спрашивая себя, не убила ли она его. И уже была готова присесть рядом с ним и выяснить, что еще сейчас следует с ним сделать.
И тут раздался оглушительный грохот, сопровождаемый слепящей вспышкой. С потолка ливнем посыпались пыль и осколки. Я пригнулся и прикрыл голову свободной рукой, потому что вокруг падали куски штукатурки и обломки потолочных досок. Потом поднял взгляд и, прищурившись, посмотрел, невзирая на новый приступ боли во всем теле и повисшую в воздухе пылевую завесу, в направлении кухни. И разглядел Лукаса. Он стоял возле кухонного стола, и вокруг его лица клубился дымок, выходящий из дула пистолета в его руке.
В тот момент, когда наши взгляды встретились, он выронил «беретту», и она с негромким стуком упала на линолеум. Звук «тап-тап-тап» был не слишком слышен, поскольку уши мне заложило от грохота выстрела. Лукас отступил назад. Поднял руки вверх. Его широко распахнутые в ужасе глаза наткнулись на распростертого на полу Андерсона, и у него полностью отлила от лица кровь, так что мужик стал похож на экспонат из музея восковых фигур.
Ребекка уже вскочила на ноги и метнулась вперед сквозь туман и танцующие в нем частицы штукатурки. Она перепрыгнула через тело Андерсона и бросилась в кухню, нагнулась и одним движением подхватила с пола пистолет. И направила его на Лукаса, сжимая рукоятку обеими руками.
– На колени!!! На колени!!! На колени!!! – заорала Льюис. – Давай двигайся!!! На колени!!!
Лукас тяжело рухнул на одно колено, выставив вперед поврежденную ногу, и прижал руки к шее сзади. Потом низко опустил голову, как кающийся грешник, а Ребекка держала ствол пистолета всего в дюйме от его виска.
Я тоже поднялся на ноги. И направился к Андерсону, переступая через обломки. Вероятно, мной двигал врожденный гуманизм. Все-таки человек ранен. Может, я могу ему помочь.
Но я ошибался.
Его волосы были сплошь засыпаны крошевом штукатурки, но я сразу же разглядел, что череп разбит вдребезги и превратился в кровавую пульпу. И из него потоком течет кровь. А когда я прижал два пальца к его шее, к сонной артерии, то почувствовал, что пульс едва ощущается. Слабый и нерегулярный.
А потом он и вовсе пропал.
Глава 49
– У тебя есть изолента, Роб? Любая липкая лента или веревка? В фургоне?
Я оторвал взгляд от тела Андерсона. Ребекка указывала пистолетом на Лукаса.
– Изоляционная лента, – повторила она. – Или что-то в этом роде. У тебя в фургоне.
Я тупо кивнул.
– Отлично. – Льюис пнула Лукаса носком туфли. – Где ключи?
– У него, – тихо пробормотал Лукас.
«У него», значит, у Андерсона. Лукас все так же стоял на коленях, низко опустив голову, и волосы падали ему на лицо, а взглядом он уставился на некую точку в покрытом линолеумом полу. Я был вполне уверен, что он уже успел заметить, в каком состоянии голова его напарника. И еще я был уверен, что ему очень не хочется взглянуть на это еще раз.
– Можешь его обыскать, Роб?
Мне не очень хотелось этим заниматься, но все равно придется. Я вспомнил, как Андерсон угрожал нам битой. Он был правша. Я обшарил карманы его штанов. Нашел бумажник. Какую-то мелочь. Никаких ключей.
Я обошел тело с другой стороны. Двигаться было сейчас почти не больно. Думаю, это адреналина у меня в крови прибавилось. И он теперь работал в мышцах и тканях вокруг моей поврежденной лопатки, как после инъекции кортизона.
Ключи от моей машины оказались в левом кармане штанов Андерсона. Я цапнул их и прошаркал мимо Ребекки и Лукаса, потом по коридору, спотыкаясь, как раненый, торопливо выбирающийся из горящего дома. Воздух снаружи был чистый и прохладный. Я буквально пил его огромными глотками, одновременно вытряхивая пыль и штукатурку из волос, стряхивая их с одежды и вытирая ладонями лицо. Потом отпер фургон, забрался внутрь и полез туда, где хранился запас ленты для герметизации стыков и соединений труб. У меня ее много, разных типов. Тефлоновая лента для герметизации протекающего крана. Защитная лента на случай, если придется сверлить отверстия. Изоляционная лента для монтажа электропитания бойлера или термостатов. И несколько больших рулонов упаковочной липкой ленты – на всякий случай.
Я схватил самый толстый рулон и рабочий нож, который выронила Ребекка. Лента была серого цвета, армированная хлопковым волокном, что придавало ей большую прочность при растяжении. Отлично помогает, когда нужно быстренько залатать прорвавшуюся трубу. А еще лучше – чтобы связать человека.
Я вернулся в кухню и отдал нож и ленту в обмен на «беретту». Боль в плече и груди, может, и начала утихать, но чтобы связать Лукаса, нужно было действовать двумя руками, а я для этого не годился. Я держал его под прицелом, пока Ребекка завела ему руки назад и обмотала запястья липкой лентой.